– Да что ты? Ты на земле лавана Яхмада… ты ведь знаешь, кто такие лаваны?
Он что думает, Бану совсем дура?
– Конечно, знаю! Законоведы!
– Верно, лаваны хранят закон. А если ты украла эту вещицу, то мы, как подданные нашего лавана, должны чтить закон – изъять кинжал и наказать тебя. Верно, друзья? – осклабился, облизнулся.
Несколько мужиков загоготали.
– Это мое оружие! – оттолкнула девочка приблизившуюся голову наглого гада. – Дай мне короткий меч и дерись, если не боишься!
Поднялся общий хохот.
– А ты дерзкая!
– А ты хам! – Зеленые глаза зло горели. – Дерись со мной или отпусти!
– Грязная девка! – Мужчина схватил ее за предплечье. – Дай сюда, дрянь!
– Держи! – Бансабира рванула из-за пояса кинжал и вогнала обидчику в руку. Взревев, тот свободной рукой со всей силы ударил девочку по лицу – раз, другой, третий… Носом пошла кровь, в глазах потемнело. Обессиленный, вымученный организм больше не желал бороться за эту никчемную жизнь.
– Сука! – Держась за руку, мужчина пнул Бану. Безвольное тело завозилось по земле, как мешок с тряпьем. – Сука! Су… – И упал навзничь со стрелой в горле.
– От девочки отойдите, – произнес чей-то спокойный голос со стальной хрипотцой. Мужики, лишенные веселья, возмущенно обернулись – дескать, кто это там такой смелый?
За зрителями на коне сидел молодой мужчина возрастом в четверть века. Его блестящие черные волосы до плеч оттеняли светлокожее лицо с глазами-льдинами. Густые брови стремительно разлетались от переносицы, как стрелы. Шерстяные штаны и короткий по здешнему обычаю кафтан – в блеклых пятнах дорожной пыли.
Аура исходившего от него ледяного спокойствия и силы внушала ужас. Манера, с которой незнакомец держался, напоминала гремучую змею, свернувшуюся восьмеркой перед броском и стрекочущую трещоткой. В серо-голубых глазах путника читалась какая-то уверенность в собственной богоизбранности. Наверное, он мог бы быть ангоратским жрецом из храма Богини Возмездия, но высокий светлый лоб был чист.
Путник нарочито медленно выудил из колчана еще одну стрелу, наблюдая, как щерятся жители городка.
– Шевельнитесь, – сказал мужчина на коне. – Дайте повод.
Мужчина проехал к лежащей девочке, рассекая скопившийся люд конем, как носом лодки озерную гладь. Убрал лук со стрелой, которую даже не пришлось прилаживать на тетиву. Спешиваться не стал.
– Подай ее мне, – сказал ближайшему горожанину. Тот поколебался, но подчинился. Всадник одной рукой подхватил девочку и перекинул через седло. Развернул скакуна, сделал движение головой, чтобы надоедливые зеваки расступились вновь, и покинул переулок.