Смяли встреченный отряд алых.
Бивак. Северяне довольны. Давненько танша не давала добра праздновать.
А вот самой тану в тот вечер изрядно портили настроение, хотя она надеялась отложить разговор до утра.
Бансабира сидела в шатре, подпирая голову рукой. Старшие каптенармусы докладывали о запасах оружия, воды, провианта. Награбленного у Ююлов хватило, чтобы частично заменить затупившиеся и обломанные клинки и наполнить колчаны, с пресной водой в этих землях проблем не было. А вот еда… Может, в здешней полосе достаточно тепло в январе (не сравнить с родным танааром), но урожай снимают всего раз в год – по осени. Все собранное уже давно хранится по амбарам да складам за стенами крепостей. Собственных же запасов хватит самое большее на месяц. Особенно после сегодняшней пирушки. Нужно как можно скорее достичь снабжения.
Юдейр еще до этого разговора принес госпоже немного привычной еды и воды. Хмельного она по-прежнему избегала.
Отпустив жестом ответственных за содержание и распределение запасов, Бану откинулась на стуле. Воистину самое трудное в войне – накормить тех, кого ведешь.
– Юдейр, – позвала женщина, закончив с едой. – Спроси, нагрели ли мне воду.
– Слушаюсь.
Следующую четверть часа пара пленниц-служанок наполняла для госпожи ванну. Бану тем временем наслаждалась ночным воздухом в компании командиров. Ни один из них, особенно Гобрий и Раду, не одобрял того, что бомльшую часть работы слуг для тану выполняет мужчина. Причем не просто мужчина, а, по сути, юнец, в котором в силу возраста в полную одурь беснуется кровь. С завидной регулярностью – раз в две недели – они начинали нравоучать Бану, что-де подобное недопустимо. По первости даже среди солдат ходили всякие слухи, которые, к слову, танша игнорировала просто с возмутительным спокойствием. Однажды Серт, один из командиров средней руки, пришел – отчаянный, серьезный – с таким видом, будто собирался повиниться в чем-то до ужаса постыдном, и сообщил, как только что в его присутствии несколько солдат обсуждали частную жизнь танши. Бану окинула смельчака снисходительным взглядом, поблагодарила и велела действовать. Через пару дней, привлекая внимание, Серт приволок какого-то болтливого умника к шатру госпожи, требуя повторить то, что он «так смело рассказывал приятелям о сношениях тану с оруженосцем». Бансабира глянула на наглеца с презрением:
– Смотрю, некоторые из бойцов охотнее сплетничают, чем сражаются? Что ж, почему нет: в конце концов, чесать языками – последняя бабская потеха.
Вид у Бану при этом был самым скучающим. Солдатня вокруг расхохоталась.