– И она, само собой, куда увлекательнее участи последним во всем лагере ложиться, первым вставать и работать за десятерых.
Со временем толки утихли. По крайней мере, в этой части армии. Однако дотошный и всемудрый Гобрий считал своим неизменным долгом неустанно (стоит позавидовать его надежде на успех!) твердить тану, что всем и каждому в государстве не разъяснишь суть ситуации, а молва будет поносить светлое имя Яввузов еще не один год. Даже после войны, если она вообще когда-нибудь закончится.
Вот и сейчас, пока служанки таскали воду, а Юдейр следил за работой, Гобрий, с которым Бану встретилась на улице (их с Гистаспом шатры стояли вблизи танского), принялся исполнять высоконравственную миссию:
– Неужели за полгода среди имеющихся в обозе женщин вы не смогли найти никого, кому могли бы довериться настолько, чтобы позволить хотя бы мыть себя?! – Бансабира зевнула, чем заставила стоявшего по другое плечо Гистаспа улыбнуться. – Да поймите вы, тану, – усердствовал Гобрий, – что бы вы ни делали, сколь бы талантливым полководцем ни были, как бы вас ни уважали, все равно найдутся те – и поверьте, их будет большинство! – кто будет смотреть на вас искоса, осуждая за поведение!
Он когда-нибудь уймется? Бану почесала щеку.
– Потому что, будь вы даже четырежды тану, вы остаетесь женщиной, и поскольку вы женщина правящая, о вас в бытовом смысле не может заботиться мужчина! Ваше имя в результате будут перетирать на всех углах! А вслед за ним – всей семьи, включая и ваших будущих детей! Вы ответственны перед родом! Юдейр этого не понимает, он из прост…
– Скажи честно, – не выдержав, лениво протянула женщина, оборачиваясь в сторону командующего, – ты ему завидуешь?
Гистасп по другую сторону от танши легонько хохотнул. Гобрий от удивления замолчал, уставившись на Бану расширившимися глазами. Та, сохраняя в лице напускную серьезность, проигнорировала смешок Гистаспа.
– Ты тоже хочешь увидеть меня голой, Гобрий?
– Ч… Что вы такое говорите, тану?! – Позеленел. Побелел. Взъерепенился, как старый петух, демонстративно оскорбляясь. – Я говорю это для вашего же…
Бансабира развела руками:
– Ну, ни одного более логичного объяснения твоим проповедям я не вижу. – Даже в темноте было видно, как на сей раз алая краска залила Гобриево лицо. – Вот ответь мне ты, Гистасп, – обратилась она ко второму полководцу. – Твой оруженосец помогает тебе надевать и снимать доспехи?
– Д-да.
Гобрий мгновенно сообразил, о чем будет разговор, но влезть ему попросту не дали.
– Поддерживает ли он твое оружие в должном состоянии?