Поразмыслив, пододвинула к своему креслу все блюдо с едой и вернулась на место. Из-за закрытых дверей и приоткрытых ставней доносились звуки всеобщего гуляния и празднования очередной победы, перемешанные с воем взбудораженных волкодавов в передвижных псарнях.
– Садись рядом, поговорим по душам.
– Ч-что вы! Я не могу есть с вами вмес…
– Садись, сказала, – для пущей убедительности ткнула пальцем в сторону соседнего стула.
Юдейр сел. И опять покраснел.
– Секрет побед совсем не интересен, поверь. Самое главное, что ты должен понять, – прежде чем повести и обучить отряд или воинство, надо самому стать непобедимым. Потому что на самом деле, Юдейр, это единственное, что зависит от тебя. Возможность победы заключена только в противнике. Ты можешь не дать победить себя, и твой враг тоже может не дать одолеть его; соответственно победу можно знать, но ее нельзя сделать. В этом парадокс войны.
– Хотите сказать, вы никогда не были уверены в успехе, ведя людей? – Недоверие в голосе Юдейра размером сошло бы за тяжелую колесницу.
– Нет, – Бану ухмыльнулась, отрицательно качнув пальцем. – Ведя людей, Юдейр, я всегда знала, что не допущу их гибели, а это другое.
Приметив глубокую складку над переносицей молодого мужчины, Бану терпеливо вздохнула:
– Объясню подробнее, Юдейр. Скажи, ты понимаешь, почему я взялась за осады именно весной?
– Да, госпожа, – честно ответил юноша.
– Отлично. Тогда ты должен понимать, почему вчера вечером я приказала отойти от города. – Юноша кивнул, давая госпоже возможность продолжать. – Оранжевые нуждались в еде и воде, которые были у нас, грязных ублюдков, что пришли в их мирные дома и довели несчастных рыжих до форсированной фуражировки – поистине отчаянного шага, – заверила женщина. – Вместе с тем Сцира Алая или еще кто из Шаутов сейчас могли бы с легкостью врезаться нам во фланг в надежде по старой памяти, так сказать, раздавить нас на пару с рыжими. Но алые этого не делают – потому что знают, что союзы заключаются трудно, а распадаются легко. И как бы оранжевые ни ненавидели нас, Шаутов они ненавидят куда сильнее. Верна древняя истина – нет врага страшнее, чем вчерашний друг, поэтому Шауты знают, что оранжевые помогут не им, а нам. Мы с самого начала были честны в намерениях, а как это ни смешно, Юдейр, стоит изобразить из себя поборника честности и справедливости – и все мигом кидаются тебе помогать, даже если ты пытаешься разрушить весь привычный миропорядок. Ну или хотя бы перестают ставить палки в колеса и говорят, что ты безусловно во всем прав.