– Можно? – Астароше вошел, не дожидаясь ответа. Бану была одна, одолженные князем служанки уже ушли.
Девушка обернулась и прямо смотрела на него. В этой кампании Астароше ни разу не намекнул на нечто большее, чем дружеское объятие или поцелуй. Точно так же он обнимал и целовал ее в щеку или волосы, когда ей было девять и над ней измывался Гор. Астароше не раз проводил ночь рядом с ней, а в этой кампании – даже в одной с ней каюте или под одним тентом, – и ничего. Но сейчас от одного его взгляда Бану чувствовала, что этот визит другой.
– Ты пришел как друг? – спросила она.
– Я всегда буду тебе другом, Бану. Даже если ты решишь иначе.
– Разве?
– Бану, мы почти семь лет знакомы.
«И то правда», – мелькнуло в девичьей голове.
– Зачем ты здесь? – спросила она, набравшись смелости.
– Ты знаешь.
Девушка нервно сжимала кулачки, чувствуя, как нечто горячее раскручивается внизу живота.
– А если я скажу «нет»?
– Я уйду.
– Почему?
– Потому что не хочу потерять друга.
– Только поэтому?
– И потому что Клинок Матери Сумерек может принадлежать кому-то только по доброй воле.
Все так, подумала Бансабира.
– Тогда уходи.
Астароше пожал плечами:
– Да благословит тебя Кровавая Мать. – Полог шатра отодвинулся. Бану стояла не шелохнувшись.
Неожиданно шумно выдохнула и выглянула на улицу:
– Астароше! – Мужчина обернулся. – Помоги мне, – попросила Бану.
– С чем? – Астароше вернулся к шатру, но не входил. Кулаки были сжаты.
– Распусти мне волосы. – Бану исчезла за тяжелой тканью полога, оставляя решение за ним. Когда Астароше вошел, Бану уже сидела на кошме, согнув ноги в коленях и немного съехав в сторону. Сидела спиной ко входу. Астароше сел рядом и принялся аккуратно распускать две косы, которые служанки заплели девушке на ночь. Закончив, мужчина нежно собрал рассыпанные волосы и убрал их с правого плеча Бану. Наклонился и поцеловал в шею. Языком провел дорожку от ключицы до уха, слушая взволнованное дыхание. Положил руки на плечи.
– Дрожишь, Бансабира, – тихонько усмехнулся и потянул легкое, как свет, одеяние, обнажая девичий стан. Вновь поцеловал в шею. – Неужели Гор ни разу не трогал тебя?
– Не произноси этого имени, Астароше.
Он медленно пересел, чтобы видеть лицо Бану.
– Или ты дрожишь, потому что он все-таки…
Девушка накрыла рот мужчины ладонью.
– Ты ведь здесь не за этим? – посмотрела чернющими в ночи глазами в другие такие же черные.
Астароше по-хозяйски намотал распущенные волосы на ладонь.
– Бансабира, – сказал он медленно и потянулся к ее рту.
Бану тоже звала его по имени. Много и много раз, цепляясь за крепкие руки, на одной из которых, где-то под ее ладонью, скользила шершавая черная метка в виде сабли.