Жидкость была холодной, безвредной. Но не кружка. Она попала прямо в челюсть Яэль, выведя ее из строя на несколько секунд. В этот момент пятьдесят девять килограмм ярости бросились ей на грудь.
Пистолет упал на пол. Адель кинулась к нему голодными руками. Яэль ударила ее ногами. Они действовали без ее приказов, самостоятельно, управляемые часами тренировок Влада. Болезненные, кровавые года, все направленные на этот один удар ноги по руке Адель.
Но победительница была не проста. Локоть Адель попал прямо по ребрам Яэль. Боль пробралась под кожу. Яэль не закричала. Она собрала всю боль, сосредоточила ее в энергию и ответила.
Тело Адель растянулось на турецком ковре, пальцы все еще тянулись к П38. Яэль схватила ее за руку и впила когти Мины глубоко в запястье Адель, пока не почувствовала под ногтями кровь. Другой рукой она схватила пистолет, направляя его прямо в лоб победительницы Вулф.
Все вокруг замерло. Тишина нарушалась лишь их свистящим дыханием и голосом фюрера:
— Наши гонщики чисты. Наши гонщики сильны. Они наше будущее поколение, они несут свет во все еще темные уголки этого мира.
Адель не умоляла. Ее глаза были холодными. Она смотрела сквозь оружие прямо на Яэль.
— Кто ты?
Не Чего ты хочешь? или Что ты здесь делаешь?
Кто ты? Кто? Кто?
Кто?
Почему из всех вопросов она задала именно этот? Яэль крепко сжала пистолет и спустила курок быстрым и резким движением, прямо по направлению черепа победительницы Вулф.
ГЛАВА 5 (СЕЙЧАС)
9 МАРТА, 1956
ГЕРМАНИЯ, ТРЕТИЙ РЕЙХ
Ночное небо Германии было не особо глубоким. Не таким красивым, как в горах. Там, высоко, почти под самым небосводом, можно было часами смотреть вверх сквозь ледяной воздух, и казалось, будто падаешь. Падаешь в нескончаемый поток черноты и звезд.
Этой ночью черноты не было. Яэль стояла у окна Адель Вулф и заметила лишь смесь оранжевого и серого: собирался дождь, возможно, со снегом. Цвета шторма. Отражение Адель повисло напротив нее. Победительница уставилась на Яэль с тем же выражением уверенности в глазах.
Кто ты?
Лишь однажды Генрика осмелилась спросить у Яэль, как она выглядит на самом деле. До игл доктора Гайера. До жжения, хлорки и сдвигов кожи. До множества чужих женских лиц. («Спорим у тебя были самые красивые темные волосы на свете», — говорила она. «Мне кажется, ты похожа на кудрявую девушку. С длинными, восхитительными кудрями») Тогда Яэль открыла рот, чтобы ответить, но поняла, что не помнит.
Она не помнит. Она не помнит.
Каким нужно быть человеком, чтобы забыть собственное лицо?
(«Все в порядке» — говорила Генрика.