— И ты не придумал ничего лучше, как пойти и убить ни в чем не повинного человека, — подытожил Крячко. — Это мы уже знаем. Нас интересует способ. Откуда идея?
— Это вы про сердцеграмму? — уточнил Котиков. Крячко кивнул, и он принялся объяснять: — Идейка всплыла в мозгу совершенно неожиданно. К тому времени я уже был готов на преступление. Только становиться банальным вором или грабителем каким мне казалось скучным. Не поймите превратно, я ведь тогда абсолютно из ума выжил. Все от пьянки.
— Оправдания в свой адрес ты на суде излагал, — прервал его Бессмертнов. — Давай по существу. Битый час тебя слушаем, а до сути так и не дошли.
— А ты не торопи, гражданин начальник. Мне, может, с интеллигентными людьми пообщаться за праздник, — огрызнулся Котиков. — Я ведь, по сути, не урка какой. Оступившийся человек — это да, но не урка. Мне тюремный треп до чертиков надоел.
— Раньше надо было думать, — слегка сбавил тон Бессмертнов.
— Это я и без вас знаю. Только время-то вспять не повернешь, — философски изрек Котиков.
— Продолжай! — потребовал Крячко.
— Так я и продолжаю. В хибаре моей, которую мне жена после развода выделила, разный люд бывал. Случались и образованные. Однажды прибился к нам один профессор. Может, он и не был профессором, но мужик башковитый, и историй всяких знал неисчерпаемое количество. Поговаривали, что он в университете философию преподавал. А диссертация у него была на тему сектановедения. Это уж он сам рассказал. Так он про эти самые секты столько всего знал, заслушаешься. Любил с утречка, пока еще не надрались все до поросячьего визга, лекции устраивать. Какие истории излагал! И про сатанистов, что в Архангельске орудовали, и про маньяка-душителя из Душанбе. Но больше всего любил про штатовских сектантов вещать. Очень уж, говорил, разнообразные секты там процветают. Болтал, что вроде как сам в Америку ездил, когда материал для диссертации собирал. Брехал, поди, но красиво.
— Про сердцеграмму ты от него узнал, так? — поторопил его Крячко.
— От него, от кого еще, — подтвердил Котиков. — Была в Штатах одна секта, небольшая по численности, но безбашенная совсем. Знак этот, сердцеграмма, у них в особом почете был. Она ведь знаете, откуда пришла? Простые каменщики основали ложу, вроде ку-клукс-клана, только из рабочих. Они, как и я, классовой справедливости добивались. А потом сдвиг по фазе у их главного сектанта произошел, и он подбил их на преступление. Пятерых они тогда «замочили», прежде чем американские шерифы на них вышли и обезвредили. Мне эта история, видно, в сердце запала. Дальше вы знаете.