Вдруг она нашла решение этой проблемы, вновь села в машину и отправилась на Тринадцатую улицу, к зданию Национального театра. Там она сразу увидела броскую афишу, извещавшую всех и каждого о том, что всю неделю в театре идет новый мюзикл знаменитого композитора Гершвина «Я пою о тебе». Рита пошла в кассу и купила два билета на среду. Потом она быстро поехала обратно, к отелю «Посольские люксы». Рита оставила машину на стоянке и вошла в заведение.
— Вы сможете мне помочь? — обратилась она к портье. — Видите ли, тут у меня два билета для моего знакомого, живущего у вас в отеле. Сейчас он уехал в короткую деловую поездку, и у меня нет возможности с ним связаться. Я хотела бы оставить эти билеты у вас, чтобы вы вручили их моему другу, как только он приедет. Это возможно?
Портье ответил, что рад услужить очаровательной даме, и отложил билеты себе в бюро.
Рита вышла из отеля немного успокоенная. Она была уверена в том, что Вернер до среды вернется в Вашингтон и сразу получит весточку от нее.
То обстоятельство, что билеты были на среду, ничего не значило. Ведь она не собиралась наслаждаться знаменитым мюзиклом. Это был всего лишь код, все тот же шифр блюза, которым Рита когда-то пользовалась. Только теперь она применяла его не для связи с Масловым, а ради защиты от большевистского резидента.
Вернер получит билеты и сразу догадается, что это сигнал от нее. Рита предупреждает его об опасности. Он захочет с ней встретиться.
А уж как барон этого добьется, как известит ее о своем приезде — это его дело. Свои обязанности она исполнила.
Впрочем, оставление весточки для Вернера успокоило ее ненадолго. Уже на следующий день, во вторник, женщину снова охватило беспокойство. Она буквально не находила себе места.
Рита поехала в спортзал, даже села на велотренажер и тут же выяснила, что не может крутить педали. В бассейне было то же самое. Она только разок нырнула в воду и сразу же вылезла. Рита не могла заниматься ничем, что требовало от нее хоть каких-то усилий.
Вдобавок ее все время слегка подташнивало.
«Разумеется, это от беспокойства, — решила она. — Мне вредно так волноваться».
Тут Рита вспомнила, что в прошлом у нее была масса поводов для расстройства, но ее никогда не тошнило. Почему же теперь это появилось?
Тут ей в голову вдруг пришла одна мысль. Она стала напряженно вспоминать, когда у нее в последний раз случался обычный женский недуг. Выходило, что этого не было уже больше месяца. Но так не должно быть! Что же это значит? Неужели?.. Но ведь ей сорок семь лет! Такого просто не может быть!