— Нет, Мэри, так не пойдет, — решительно заявила Рита. — Пойми, ты теперь не в Ирландии, а в Америке. Здесь люди привыкли полагаться на себя, на свои силы. Тут побеждает тот, кто готов идти вперед, не жмется по углам. Так надо вести себя с первого дня. Давай пожелаем друг другу удачи и отправимся каждая в свой поход!
— Ладно, я желаю тебе удачи, но…
— Что еще?
— У меня нет часов.
— Вон они, висят на углу, видишь? Кроме того, ты всегда можешь спросить время у прохожих. Смелей! Вперед! — Рита взяла новую подругу за плечи, повернула ее и легонько подтолкнула.
Мэри оглянулась, пожала плечами, но все-таки пошла вперед, разглядывая вывески.
Уф! Это дело сделано. Теперь можно заняться своим. Рита вспомнила советы, услышанные еще в Дублине, нашла нужную улицу, поперечную Бродвею, и двинулась вперед. Она постепенно удалялась от центра зрелищ и развлечений.
В Дублине Рита беседовала с женщиной, которая некоторое время жила в Нью-Йорке и пыталась играть в тамошних театрах. Эта дама объяснила ей, что человеку без имени устроиться в какое-либо заведение на Бродвее невозможно.
— Тебе надо искать место на соседних улицах, — объясняла собеседница. — Там платят намного меньше, зато у тебя есть шансы.
Долго искать это самое «место на соседней улице» Рите не пришлось. Она миновала один квартал, на углу увидела вывеску: «Лунный свет», подошла поближе и внимательно изучила афишу.
«Лунный свет» именовался театром, но, судя по репертуару, был типичным концертным залом. Здесь выступали певцы, танцоры, авторы скетчей, ставились коротенькие одноактные пьесы, чаще всего комедии. Несколько раз Рите попалось незнакомое слово «мюзикл».
Да, это было то, что надо. Именно на таких площадках, в местах попроще, ей и надо было искать себе работу. Но что она сможет предложить управителям этого заведения? Где тот козырь, который она выложит на стол и победит недоверие продюсеров?
Тут, стоя у двери театра, она поняла, что не знает ответа на этот вопрос. Рита перешла улицу, нашла глазами скамью. В сумочке отыскались пачка сигарет и зажигалка. Рита села, закурила и стала размышлять.
«Что я буду делать? Танцевать? Танцы были моей страстью, составляли самую суть жизни. Но прошлой, другой. Она закончилась тем октябрьским утром, когда меня расстреляли. Точнее, должны были убить.
Потом я вернулась на сцену, уже в Лондоне. Там опять танцевала, но больше пела и вновь имела успех. Что же теперь?
Танцы придется оставить в прошлом, — ясно поняла Рита. — Следует признать, что я стала слишком стара для них. Тем более с обнажением. Значит, остаются песни. Прежде всего джаз.