Не слушая, она стала его ощупывать, не зная, что делать, как вытащить его из этого сарая. Он сказал уже твёрже: — Констанца, немедленно уходи! Ты слышишь? Я приказываю тебе — уходи! — Она замотала головой:
— нет, мы уйдём вместе!
Он разозлился: — глупая! Нам вместе не уйти! Если они тебя поймают… — его голос дрогнул. Она прошептала:
— ну да, убьют, данн Джорджий мне сказал, но я не боюсь. Мы убежим, там охранник совсем пьяный, а я приехала на Громе, он увезёт нас двоих.
— Констанца, убирайся немедленно! Они не просто тебя убьют, а сначала…, - он судорожно вздохнул: — я прошу тебя, умоляю, беги, девочка! Ты поедешь в столицу и приведёшь помощь, меня спасут. Беги, милая! — Он попытался сесть, и она только сейчас увидела, что у него связаны руки и ноги. Стыд обжёг её:
— Ален, повернись, я развяжу тебя! — Он с трудом повернулся на бок. Она видела, что он сильно избит, его движения замедленны, а говорит он с трудом.
Констанца наклонилась над его руками, стянутыми за спиной, и едва сдержала рыдания. Верёвка глубоко впилась в кисти рук, они опухли и побелели. Она попыталась подёргать грубый узел, но поняла, что ей ни за что его не развязать. Внезапно девушка вспомнила про кинжал в сапоге. Через минуту Ален, скрипя зубами, растирал рубцы от верёвки.
Она даже не заметила, что стала говорить ему “ты”. Жалость терзала её, его боль эхом отдавалась в её душе.
Он обрадовался, увидев кинжал, и снова хотел выпроводить её: — Констанца, теперь ты можешь спокойно оставить меня. С оружием им меня не взять.
Она, не слушая его, разрезала верёвки, стягивающие ноги, и, обняв его за плечи, попыталась поднять. Он хмыкнул ей в ухо: — ты сильна духом, девочка, но не физически. — Он с трудом встал на ноги, покачиваясь, тяжело опёрся на неё, — они здорово попинали меня, ублюдки, да ещё чем-то напоили, какой — то сонной гадостью.
****
Ален увидел ужас в глазах Констанцы и резко дёрнулся в сторону. Помешала толпа. Казалось, от удара треснул череп, и в затухающем сознании мелькнуло: только бы они не заметили её! А потом свет померк в глазах.
Он очнулся оттого, что стал задыхаться. Открыв глаза, увидел перед собой жёсткую лошадиную гриву, в которую он уткнулся лицом. Попытался пошевелиться и понял, что опутан верёвками и привязан к лошади. Наклоняясь вперёд, он упал на шею лошади и пришёл в сознание. Тут же понял, что не только связан по рукам и ногам, но и во рту какая-то вонючая тряпка. Вытолкнуть её языком не получилось. Повернув голову, увидел скачущих рядом всадников. По виду — обычные наёмники: грубые лица, бычьи шеи, потёртые плащи из толстого сукна сбоку оттопыривают пристёгнутые к поясу мечи. Увидев, что он зашевелился и пытается выпрямиться, наёмники свернули с дороги на обочину, спешились. Отвязав Алена, с гоготом скинули его на землю и принялись пинать ногами. Он прижал подбородок и колени к груди, стараясь максимально защитить внутренние органы. Почувствовал, как кровь заливает глаза и услышал, как один из наёмников сказал: — хватит! Лорд Фёрт разрешил его убить только в крайнем случае.