— Таня! Добрый вечер…
— Что ты здесь забыл, урод? — Голос Тани был резкий, вульгарный, грубый, он отчетливо прозвучал в зале, и не мог не покоробить Володю, который все же оставался аристократом и не выносил грубых слов. Он отшатнулся, и на лице его появилось выражение брезгливости, что Таня заметила с какой-то злобной радостью. И оттого стала вести себя еще более вульгарно.
— Шо вылупился, полудурок? Здесь тебе не базар! Здесь за тут тебя никто не ждал, швицер задрипанный! Думал, на шею твою вшивую вскочу за счастье видеть такую рожу? Да пошел ты!..
— Отвянь! Ну шо ты ртом шевелишь… — попытался урезонить Таню Туча, но не тут-то было. Ослепленная ревностью и яростью, она больше не была собой, она потеряла лицо. За какое-то короткое мгновение она вдруг превратилась в воровку и бандитку, и эта ужасающая перемена задела даже толстокожего Тучу, зацепив его сердце тем, что он ничего не понимал.
— Шо ты вылупился, швицер задрипанный? Знать тебя не знаю, шоб ты сдох на всю голову! Иди проветривайся там, куда шел!
— Вижу, ты изменилась, — глаза Володи стали ледяными, — хотя от девушки с Молдаванки чего ожидать?
— Да, я с Молдаванки, в отличие от тебя, фраера расфуфыренного! Чем и горжусь! А ты кто такой? Тебя на самом деле никогда не было — ты ни полицейский, ни выродок князьков, ни писатель, никто. Я-то с Молдаванки, а тебя вообще на свете нет!
— Нужно поговорить, — Володя повернулся к Туче, — пройдемся.
— Без меня поговорить, да? Не нравлюсь? А ты смотри, шоб глаза твои лопнули! — Таня вела себя так, словно крепко выпила, хотя не пригубила ни капли спиртного, — Туча, не ходи с ним! Он полицейский шпик!
Страшные слова мгновенно разнеслись по залу, заглушив все звуки. В таком месте, как кабаре, сказать что-то страшнее было просто нельзя. Тишина стала такой плотной, как будто весь мир провалился за долю секунды.
А потом вдруг раздался какой-то шум — это несколько человек в ответ на Танины слова спешно покинули зал.
— Да заткнись ты!.. — Туча не выдержал. — Захлопни рот! Ушами замотай! Какая муха тебя укусила! Засохни, как под оглоблей, кому говорю!
Вмиг став равнодушным, холодным, чужим, Володя Сосновский изящно развернулся на каблуках и, бросив через плечо Туче, что будет ждать его в кабинете, быстро вышел из общего зала, не обращая никакого внимания на Таню, как будто ее не было на свете. Она поняла, что вызвала у него отвращение. И это даже доставило ей какую-то злобную радость.
Туча, между тем, взбесился не на шутку. Схватив Таню под локоть, он почти выволок ее из зала и затащил в одно из служебных помещений, где иногда переодевались артистки. В этот раз там не было никого.