– Я приходила сюда вместе со своей собакой, – сказала Лидия, засунув руки в карманы джинсов и осматривая пологий склон, ведущий к заросшим железнодорожным путям.
– У тебя была собака? – отозвался Дин.
– Да, немецкая овчарка. Его звали Арни. Я приходила сюда вместе с ним и пила всякую дрянь.
– Круто, – пробормотал Дин, пытаясь представить эту хладнокровную женщину шатающейся по заброшенным рельсам в компании здоровенного пса и бутылки дешевого виски «Wild Turkey» или чего-нибудь в этом роде.
– Нет, это не было круто. На самом деле все это было довольно трагично.
Дин последовал за Лидией до подножия склона, где она уселась на траве. Дин сел рядом и обозрел окрестности, обхватив руками колени.
– Здесь так тихо, правда? – сказал он.
– Да. Хорошее место для размышлений. – Лидия уткнулась подбородком в сложенные ладони и уставилась в пространство.
– Теперь у нас есть о чем подумать, верно? – спросил Дин, посмотрев на хозяйственную сумку, висевшую на сгибе его локтя, и вспомнив о ее шокирующем содержимом.
– Пожалуй, нам нужно обратиться в полицию, – сказала Лидия.
– Что, серьезно?
– Да. Это чертовски серьезная вещь. Это… – Голос Лидии пресекся, и Дин сглотнул. Он все еще не мог отойти от событий последнего часа. Он достал мешочек из кармана куртки и быстро смастерил самокрутку. Лидия наблюдала за Дином краешком глаза. Она ничего не сказала и вернулась к созерцанию сорняков, мусора и колючих кустов на другой стороне железнодорожных путей.
– Думаю, он убил его. Отец. Думаю, он убил младенца, а потом мою мать.
– Нет, – начал Дин; его мозг был не в состоянии оценить такую мрачную и порочную возможность. – Нет, должна быть какая-то другая причина…
– Все совпадает, – холодно сказала Лидия. – Это вписывается в общую картину. Мой отец был странным, действительно странным. Он вел себя не так, как положено отцу, но я всегда относила это на счет того, что мама умерла и оставила его наедине со мной; я всегда думала, что он ненавидит меня потому, что я не умерла вместо мамы. Но теперь, когда я думаю о нем, то вижу это, понимаешь? Я закрываю глаза и вижу, как он это делает. Но я не пойму, почему я этого не помню? То есть я должна была быть там. Я же определенно знала, что мама беременна и готова родить ребенка. Должно быть, я видела этого ребенка, понимаешь? Не укладывается, как я могла забыть об этом? Конечно, это должно быть где-то здесь. – Она постучала себя по голове. – Но где? Я должна это знать. Разумеется, я должна это знать! – Лидия уронила голову на руки и застонала: – О, моя больная, долбаная, проклятая семья!