Робин улыбнулась.
– На самом деле это вовсе не смешно, – сказала она. – Когда у нас только завязался роман, я однажды увидела его отражение в зеркале, и мне показалось, что я вижу свое лицо. А потом я познакомила его с кучей своих друзей, и все они утверждали, что он мог бы быть моим братом. Потому что… ведь он мог бы оказаться моим братом, верно? А я тогда даже не знала, что у меня были два брата. И начала паниковать. А потом я узнала, что мой второй брат, – она указала на Лидию, – твой родной брат Томас родился в том же году, что и мой Джек, но все равно занималась сексом со своим парнем. Разве это не полный бред? Я серьезно. Я спала с ним и в то же время думала, что он мой брат.
Дин посмотрел на нее и скривился.
– Да, хуже некуда, – проворчал он.
– Ну да. – Робин приподняла брови. – Я это понимала, но просто не могла остановиться. Это было… это было как непреодолимая сила. Но я больше не могла это терпеть и бросила его. Ну, не совсем бросила, но отстранилась от него. Какое-то время мы не встречались, и это было чудовищно. Но, разумеется, потом выяснилось, что все в порядке. Вы знаете, что Джек на самом деле не мой брат, а я не отвратительная извращенка. Его мать пришла ко мне, и я пристала к ней с расспросами, а она заявила, что я чокнутая! Так что все закончилось хорошо, но тем не менее… вы понимаете. Так я больная или что?
Она закашлялась от смеха, и Лидии стало ясно, что Робин впервые смогла заставить себя посмеяться над такой важной темой. Было ясно, что она впервые нашла в этом хоть какой-то юмор, и Лидия подумала: да, вот что такое иметь братьев и сестер. Это легкость духа, это смех и похвальба, это избавление серьезных предметов от ненужной весомости, прояснение туманных вопросов.
– Ты когда-нибудь говорила ему? – спросила Лидия. – Ты говорила ему о том, что думала?
Робин выразительно покачала головой.
– Ни за что на свете, – сказала она.
– Почему?
Робин пожала плечами:
– Потому что тогда он решит, что я действительно чокнутая. Считала его своим братом и все равно трахалась с ним. И он будет ненавидеть меня за то, что я лгала ему. Разве нет?
В последних словах слышалось сомнение, и Лидия ненадолго задумалась.
– Я так не думаю, – ответила она. – Почему он должен ненавидеть тебя? Ты ни в чем не виновата. У всех нас причудливые и сумасшедшие биографии, и мы постоянно выдумываем для себя нелепые оправдания. Но если он любит тебя и заботится о тебе, то все поймет, правда?
Робин кивнула.
– Пожалуй, да, – сказала она. – Я знаю, что он до сих пор ломает голову над причиной нашей разлуки. Я так и не смогла как следует объяснить ему. Но, наверное, я должна это сделать. Все эти выходки от того, что я такая, какая есть. Он должен это принять. И знаешь, все это – встреча с вами, поездка к нашему биологическому отцу… все это заставляет меня понять, какой неправильной была моя жизнь в прошлом году. И… – Она ненадолго замолчала, потом вздохнула и улыбнулась… – И я должна это исправить. Потому что я всегда считала своего донора каким-то божеством, а потому воображала себя богиней. Но на самом деле он обычный человек, и остаток моей жизни не начертан на скрижалях, поэтому я собираюсь отправиться в свободный полет. – Она довольно улыбнулась при заключительных словах, и Лидия почувствовала, как ее сердце наполняется гордостью при виде молодой женщины, принимающей самостоятельное решение.