— Да, элегантность ты растеряла.
Голос этот Вике знаком, но ее глаза ищут Алену.
— Ну и рожа у тебя, Шарапов.
— Да к черту! — Вика оглядывается. — Где Алена?
— А где ей быть?
Конечно, где ей быть. Вика обогнула кучу валежника, лежащего с незапамятных времен и словно окаменевшего. Дальше должна быть небольшая поляна, но она могла и зарасти, Вика уже давно не была здесь.
Алена лежит на влажной глине, руки и ноги ее связаны, рот заклеен, но она жива, ее синие глаза яростно блестят, она смотрит на что-то за спиной Вики, и ей не надо поворачиваться, чтобы понять, что там. Вернее, кто.
— Ну, здравствуй, ласточка. Что ж ты мне так и не позвонила?
— Привет, Ира. — Вика не хочет поворачиваться, но ей придется. — Далеко же ты забралась.
Она все такая же, какой Вика ее запомнила, — высокая, очень худая, короткий нос и небольшие пухлые губы на лице в форме сердечка, и каштановое каре, обрамляющее это лицо, очень идет ей.
А нож в руке не идет.
— Забавно. — В глазах у Ирины презрительное удивление. — И это тебе Назаров сохранял верность! Хотя он хорош, знаешь?
— Конечно. — Вика дотронулась до своего лица. — Ничего, скоро все придет в норму. До свадьбы заживет, в прямом смысле слова.
— Ах да, свадьба. — Ирина засмеялась сухим искусственным смехом. — Я смотрю, он и кольцо тебе купил. Ну, не в этой жизни, ласточка. Если он не достался мне, то тебе уж точно не достанется. Ты, наверное, думаешь — почему, за что?
— Ну, это как раз не секрет. — Вика пожала плечами. — Папа, который уделяет внимание чужим детям, талантливым и ярким, и дочка, которая — ну, просто дочка, без особых талантов. Хотя твой талант совершенно особый, не так ли?
— Раньше ты такой умной не была.
— На самом деле — была. — Вика понимает, что нужно тянуть время во что бы то ни стало. — Я отлично все понимала еще тогда, когда вы с Дариной так трогательно дружили, и если Никиту ты могла ей простить, то Игоря — ни за что. А она хотела быть с Игорем, и знаешь, я думаю, рано или поздно добилась бы своего, она была молодая и тощая, Игорь таких очень любит. А ты не могла ей позволить этого.
— Отчасти, ласточка, лишь отчасти. — Ирина ухмыльнулась. — Хотя ты сама виновата, ты всегда получала самое лучшее. Но это не все. А правда в том…
Она вдруг взвизгнула и подскочила, нож выпал из ее руки. Крупная черная гадюка шипела, изготовившись к очередному прыжку.
— Это гадюка Никольского, она очень ядовита. — Вика холодно улыбнулась. — А ты думаешь, чего ради я надела эти сапоги? Ты давно здесь не была, Ира, а все меняется, вот и тут многое изменилось. Например, из-за того, что перестали опрыскивать пестицидами поля, очень значительно расплодились гадюки.