— Я рад, что вы узнали меня. Передайте это господину Павловскому. Он знает.
Наташа попыталась что-то возразить:
— Это невозможно…
— Почему? — в его голосе послышалась насмешка. — Вы же взяли деньги? Не станете же вы устраивать скандал: здесь полно русских. Да и французам это вряд ли понравится.
Наташа огляделась: вокруг действительно было полно народу.
— Положите это в сумку и успокойтесь. Берите, мне надо идти.
Он почти силой заставил ее взять конверт и быстро зашагал прочь.
— Мадам, ваша очередь! Поставьте чемодан…
Почти не соображая, что делает, она сунула конверт в сумку, поставила чемодан на весы, что-то невпопад ответила на заданный ей вопрос и, взяв из рук служащей посадочный талон, оглянулась.
Она не знала, зачем она это сделала: может быть, надеялась еще раз увидеть родное лицо, может быть — в поисках спасения, хотя спасти ее могло разве что чудо, может быть, интуитивно, «просто так». Она так никогда и не нашла ответа на этот вопрос, хотя впоследствии часто вспоминала эту минуту, до бесконечности прокручивая в памяти эту крошечную деталь всего происшедшего, разрушившую ее жизнь в одно короткое мгновение. Обернувшись, примерно в ста метрах от себя она увидела Филиппа, спокойно беседовавшего с человеком, передавшим ей конверт.
«Они знакомы?.. Не может быть! Этого просто не может быть!»
В этот момент кто-то заслонил от нее Филиппа, и она на мгновение потеряла его из виду. Когда она увидела его снова, он шел к выходу вместе с человеком в куртке.
«Они уходят. Вместе… Что делать? Закричать? Швырнуть проклятый конверт? Позвать полицию?..»
Ее толкали какие-то люди, она слышала то русскую, то иностранную речь, она видела вокруг себя чужие лица. Что с ней? Что она делает? Кто эти люди? Куда они спешат? Почему им так весело? И что произошло? Какую страшную шутку сыграла с ней судьба?
Она почти не помнила, что было дальше. Ей даже не было страшно, она просто не успела испугаться. Она чувствовала себя оглушенной, как будто на нее свалилось что-то огромное и страшное и придавило ее. Она шла, как автомат, не отдавая себе отчета в том, куда идет, ни в том, что с ней происходит, ни в том, что ее ждет. Она почти не заметила, как прошла паспортный контроль, как убрала паспорт в сумку, и только потом сообразила, что на французской таможне ее никто так ни о чем и не спросил.
Войдя в самолет и отыскав свое место возле иллюминатора, она без сил упала в кресло и закрыла глаза. Ей нужно было осмыслить все происшедшее. Может быть, она ошиблась? Может быть, они вовсе не знакомы? Мало ли почему два человека могут заговорить друг с другом?