— Человек, говорите? И вы опять не удивились?
— Чему я должна была удивляться?
— Тому, например, что он вас знает.
— Дело в том…
— Да?
— Мы с ним уже виделись, когда я прилетела в Париж.
— С какой целью?
— Павловский попросил меня передать посылку человеку, который ко мне подойдет…
— Что за посылка?
— Не знаю. Маленький сверток.
— Насколько маленький?
— Вот такой, — Наташа показала.
— Вы получили его от мужа?
— Пожалуйста, не называйте его моим мужем! Мне это неприятно.
— Извините. Так что?
— Сверточек передал мне его коллега, или знакомый… Не знаю, кто он такой.
— Можете его описать?
— Могу… У него на лице, вот здесь, довольно большое родимое пятно.
Григорьев достал из внутреннего кармана фотографию и показал ей. С небольшого черно-белого снимка на нее смотрели глаза человека, который подходив к ней в Шереметьево.
— Это он?
— Кажется.
— Он или нет?
— Послушайте, я видела его всего пару минут… — она осеклась и тихо добавила: — Он.
— И вас ничего не смутило?.. Вам все-таки предстояло пересечь границу…
— А что тут такого? Там было что-то запрещенное?
Григорьев не ответил. Он убрал фотографию в карман и внимательно посмотрел на нее.
— Павловский не сказал вам?..
— Я же говорю — нет, ничего он не сказал! Я ничего не знаю!
— Хорошо-хорошо, только не надо волноваться!
— Я не могу не волноваться, неужели непонятно? И вообще, послушайте, я развелась с мужем двенадцать лет назад, и до недавнего времени мы совершенно не общались. Я ничего не знаю ни о его жизни, ни о нем самом…
— Но ведь ваш сын видится с ним…
— Да, последний год, после того как Павловский попросил меня об этом. Раньше он совершенно не интересовался его судьбой. А я сама видела его за все это время не больше двух раз…
— Понятно: И все-таки, вы не спросили вашего мужа… бывшего мужа, — поправился Григорьев, — что было в этом свертке?
— Нет. Я не интересуюсь его делами.
— Ваш сын встречается с ним, а вам не интересно, чем он занимается?
Наташа пожала плечами и вяло возразила:
— Почему, я же знаю, где он работает…
— Да-а… Ну что ж, хорошо. Тогда еще один вопрос, последний: где вы были во вторник одиннадцатого мая?
— Одиннадцатого мая? Я же вам только что сказала: утром вернулся Сережа, и я побежала за врачом.
— А потом?
— Я весь день провела с Сережей. А вечером "скорая" увезла маму в больницу, и я поехала с ней.
— Значит, Павловского вы в этот день не видели?
— Говорю же — нет. Почему вы спрашиваете?
Григорьев опять внимательно посмотрел на нее.
— Двенадцатого утром ваш бывший муж был найден мертвым в своей квартире. А убили его во вторник, накануне.