Кулак взметнулся помимо Витькиной воли и с хрустом вонзился в твердый подбородок Пуделя. Волосы Антона смешно встряхнулись, голова дернулась, но парень устоял на ногах. Мало того, что он устоял, так и не растерялся. Молниеносно сориентировавшись, он проделал то же самое движение, но попал не в подбородок, а боковым ударом проехался по Витькиной щеке под левым глазом. Такого Витька не ожидал. Он вообще редко дрался, вот разве что в институте посещал секцию рукопашного боя, так, на всякий случай. Случая все не было, но вот он и настал. Ударить-то он сумел и попал куда следует, а вот увернуться не удалось.
— Ах ты… — просипел Витька и снова занес кулак для удара, но внизу хлопнула входная дверь, и по лестнице стал подниматься припозднившийся жилец. — Позови ее, или хуже будет, — прошептал Витька.
— Кого, ты, придурок? — тоже почему-то прошептал Антон, хотя, по логике вещей, ему следовало бы сейчас закричать, позвать на помощь или вытолкнуть стоящего перед ним непонятно чего добивающегося хулигана. — Нет у меня никого, понял? Один я!
— Пусти! — потребовал Витька, и Антон, тоже вопреки здравому смыслу, впустил его в дом. Хотя, пожелай он не впустить, из этой затеи вряд ли что получилось бы.
— Входи, — Антон пожал плечами. Он потирал ушибленную челюсть и немигающим взглядом смотрел вслед устремившемуся в спальню Витьке.
Осмотр квартиры был беглым и кратковременным, уже стоя на выходе, Витька виновато посмотрел в глаза Антону.
— Прости, друг. Прости, я, кажется, кое-что перепутал.
— Придурок, — снова пожал тот плечами и с грохотом захлопнул дверь. Из-за двери еще какое-то время доносилось бормотание, по всей вероятности, Пудель рассматривал свое лицо в зеркале. Потом щелкнул выключатель, из щели исчез желтый лучик света.
Витька постоял еще пару минут, прислонившись спиной к холодной стене. Как невмоготу от тоски стало ему. Как тяжело билось сердце. Так больно саднило душу и невыносимо хотелось выть.
«Кретин, идиот, дебил драный, — ругал он себя. — Надо меньше пить, придурок недоделанный»! Придурок — и есть придурок, правильно сказал Антон. А он ничего, хороший парень, и, пожалуй, если бы между ними не стояла Алинка, если бы он не видел, как они тут нежно обнимались и не слышал их воркования, он бы пошел к нему снова и протянул руку. Пойти-то пошел бы, но кто бы ему открыл? Витька нехорошо усмехнулся, потрогал пальцами вскочивший под глазом и наливающийся спелым соком фонарь и медленно побрел домой.
Грустные мысли одолевали его. Путь был относительно недолгим. В принципе он каждое утро делал пробежку по этому маршруту: центр — парк — спорткомплекс, вернее, наоборот: спорткомплекс — парк. Но это неважно. То утром, когда полон сил и энергии, когда предстоящий день кажется праздником и хочется поскорее столкнуться с ним. Потому он и бежал быстро и легко.