Они очень занимали ее, представляя собой загадку, над которой она давно уже билась. В самом деле, они были такими же юнцами, как она, как Ренато, как все ее приятели из переулка, но в то же время они были совсем другими. Грациелла в недоумении спрашивала себя: в чем состоит эта разница? Конечно же, не в том, что они лучше одеты. Ведь она уже не раз мысленно представляла себя одетой, как та девица в шотландской юбочке и замшевой кофте, и ясно видела, что если одеть их одинаково, эту девушку и ее, то все равно та всегда будет студенткой из богатого квартала, а она останется Рыжей из квартала бедняков. Ясно также, что эта разница не в том, что одни толстые, а другие худые! Ведь и среди студентов встречались юноши такие же бледные и худые, как она, а в ее переулке живет, например, Бруно, сын Йоле, у которого лицо что луна и румянец во всю щеку. Однако Бруно никогда в жизни не спутаешь со студентом из лицея.
Нет, было что-то еще отличающее тех и других, что-то не зависящее ни от нарядов, ни от полноты. Эти студенты просто были совсем не такими, как ее товарищи, и Грациелла не могла отыскать ничего, в чем бы они были похожи на нее.
Мимо прошла группа юношей, один из них нечаянно толкнул ее, тотчас же обернулся и с улыбкой сказал:
— Простите.
Рыжая уже открыла рот, чтобы огрызнуться, но, услышав это «простите», сразу осеклась. Студенты давно прошли, а она все стояла, открыв рот и провожая их взглядом, ругая себя, что не сумела сразу как-нибудь вежливо им ответить. Нужно было сказать: «Ничего, ничего, вам показалось».
Хотя нет, так плохо. Чересчур услужливо. Может быть, нужно было просто небрежно произнести: «Пожалуйста»? А вдруг так не принято отвечать? Пожалуй, было бы лучше всего молча улыбнуться и слегка кивнуть головой. Один раз в кино она видела, как это делают. К тому же тот, который сказал «простите», обратился к ней на «вы»! Как к синьоре! Такое случалось е ней впервые в жизни. А может быть, именно в этом, в их воспитанности, в такой, что ли, непринужденности, и есть эта разница? Но ей сейчас же вспомнилось, как однажды вечером к ним в переулок забрела группа студентов и просто так, ради развлечения, поразбивала те немногие фонари, которые там были. Какая уж тут воспитанность! Да и от их развязности ничего не осталось, когда из кабачка Маргериты вышло несколько здешних парней, чтобы «поговорить с ними по душам».
Нет! Воспитанность здесь ни при чем.
Грациелла вздохнула и пошла дальше. Проходя мимо одной витрины, она взглянула на свое отражение и вдруг остановилась, даже подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть свое лицо. Нашла! На лицах этих студентов нет таких резких, словно прочерченных скальпелем морщинок, которых столько на ее лице и на лицах ее друзей. И еще у них не бывает такого недоверчивого и злого выражения, которое затаилось в глубине ее глаз. Но этого Рыжая, конечно, не могла увидеть и, уж конечно, не знала, что жесткий огонек, горящий в ее глазах, зовется опытом, горьким жизненным опытом, приобретенным раньше времени…