А другой народ и народец тоже пусть посмотрит, как беспощадно маркитанты расправляются с предателями. И не только посмотрит. Среди публики наверняка будут находиться соглядатаи капитолийцев. Так вот, пусть до Якуба и прочих гребаных Избранных дойдет «радостная» весть о гибели их шпиона. Нет у них теперь стукача. И в ближайшее время уж точно не появится.
Гарантией тому – ужесточение внутреннего режима и куски кожи, содранные с Фрола. Во всем признался под пыткой изменник – и в том, как завербовали его капитолийцы, заманив большими деньгами; и в том, как содействовал диверсантам в организации нападения на Тимоху – да не выгорело; и в том, как готовился слить секретную информацию – к счастью, не успел; и в том, как помогал заманить отряд маркитантов в ловушку… И даже в том, как планировал покушение на самого Гермеса.
Но вот в чем не признался Фрол, так это в наличии сообщников. Хотя поначалу начал катить бочку на Тимоху, но перестал, когда понял, что его вранью никто не верит. Затем, правда, рассказал, как предлагал Хряпу купить золотой перстень Бориса. Типа, знал Хряп о перстне, да не доложил кому следует.
Но это было совсем пустяковым обвинением, и получалось, что Фрол оговорил Хряпа со зла. Сподличал, короче, лишь бы себя выгородить. А конкретных сообщников так и не назвал.
И вот здесь ему Гермес верил. Потому что под такими пытками всю родню оговоришь до десятого колена. И коли Фрол не оговорил, значит, работал на капитолийцев в одиночку. А теперь и его не стало. В том смысле не стало, что через часок подлеца казнят и скормят дворовому дереву. Так рассудил и распорядился старшина. И есаулу не оставалось ничего иного, как принять к исполнению приказ начальства.
Поэтому идти до Тимохи Степану было некогда. При любом ином раскладе он бы сам передал снадобье – уж очень ответственный был момент. Но и вариант с Хряпом его устроил тоже. Дело-то, в общем, нехитрое – снадобье передать.
* * *
Тима сопроводили до арены двое молчаливых охранников. Рожи их Тим видел и раньше, но никогда не разговаривал. Вот и сейчас обошлись без обмена мнениями. Тем более что маркитанты казались угрюмыми и подавленными. Тим все-таки задал один вопрос, что называется, по делу:
– Парни, вы не знаете, что за бойца шамы выставили?
Но получил малосодержательный ответ:
– У Игната спросишь. А вообще – заткнись, Спартак. Нам с тобой разговаривать не велено.
«Странно, – подумал Тим. – Вечером Хряп со мной общался. Или им уже с утра запретили?» Но уточнять не стал. Тим уже понял, что иногда задавать лишние вопросы вредно, лучше помолчать. А то ведь и на неприятности нарваться можно.