«Какой же я болван! – подумал Гермес. – Ведь были же у меня сомнения по поводу Хряпа. Но слишком многое указывало на Фрола. А он еще и сломался на дыбе… Правда, сообщников не назвал. А их, похоже, и не было…»
В дверь каптерки громко постучали.
– Кого там принесло? – откликнулась Марфа.
Дверь тут же распахнулась, и на порог вступил усталый и встревоженный Степан. Увидев Гермеса, на выдохе произнес:
– Я так и подумал, что ты здесь. Разреши доложить?
– Докладывай, – произнес старшина. – «Рогачи» убрались?
– Убрались. Как будто болотник языком слизнул. Но мы их крепко потрепали. Думаю, около сотни раздербанили.
– А наши потери?
– Подсчитываем. – Есаул покосился на ключницу.
– Говори при ней, – распорядился Гермес. – От нее секретов нет.
– Пятеро точно погибли. Раненых больше десятка. Один пока числится в пропавших без вести. Возможно, тело утащили муравьи.
– Большие потери. – Старшина недовольно качнул головой. – Если при каждом гоне будем столько людей терять, конец нам скоро придет… Ты Хряпа нашел?
– Нет.
– Почему?
– Так он это… Он как раз и числится среди пропавших. Позже прочешем весь периметр. Может, останки обнаружим.
– Не обнаружите, – криво усмехнувшись, сказал Гермес. – Похоже, сбежал наш Хряп. Навсегда…
– Это как? – удивился есаул, выразительно задрав брови.
– Хочешь сказать, что не в курсе?
– В курсе чего?
– В курсе того, что Хряп предатель! – выкрикнул старшина, сверля есаула глазами. – Может, и ты тоже?
– Чушь какая-то. – Степан вытер со лба пот. – С чего ты взял?
– Верные люди на ухо шепнули.
– Да ты что, Гермес? – Казалось, что есаул сейчас заплачет от обиды. – Поклеп это все. Если хочешь, устрой мне очную ставку.
– С кем?
– С кем угодно.
– Если понадобится, устрою.
Гермес недобро улыбнулся. Степан не поддался на провокацию, но это еще ни о чем не говорило. После проколов с Фролом и Хряпом старшина уже никому не доверял. Разве что Марфе – старой боевой подруге. Да и то… А Степан… Пусть не расслабляется и помнит, что Гермес бдит.
Если капитолийцы сумели внедрить одного агента, значит, могли и двух. Или внедрят снова. Закрыть бы на время рынок, прекратить гладиаторские бои и установить жесточайший пропускной режим. Но это такие финансовые потери!
– Зря ты так, – пробормотал есаул. Его и без того осунувшееся лицо резко побледнело. – А очной ставки я не боюсь.
«Впрочем, – подумал старшина, – капитолийцы подняли весь кипеж из-за Тимохи. Сейчас, после его гибели, может, и прекратят строить козни. Жаль, что так и не удалось узнать – чем же Тимоха им досадил? Парень так ни черта и не вспомнил о своем прошлом. А теперь уже не вспомнит никогда…»