Второй аспект касается идеала, который почитал Унгерн фон Штернберг. Борьба против большевизма должна была быть лишь началом гораздо более обширного предприятия. Согласно фон Штернбергу, большевизм был не отдельным феноменом, а неизбежной последовательностью процесса упадка, происходящего продолжительное время во всей европейской цивилизации. Как и Меттерних, он также верил — с полным на то основанием — в непрерывность различных фаз и форм всемирного разрушения, начиная с Французской революции. Для Унгерна фон Штернберга реакция должна была прийти с Востока — Востока, верного своим собственным духовным традициям и сплочённого против угрожающей опасности — вместе с теми, кто способен на мятеж против современного мира. Первой задачей должно было быть искоренение большевизма и освобождение России.
Захватывает следующий отмечаемый совершенно достоверными источниками факт: после того, как Унгерн фон Штернберг стал освободителем и защитником Тибета, он должен был вступить в рамках упомянутого плана в тайные отношения с представителями традиционных сил не только Индии, но и Японии и исламского мира. Мир, ещё не уничтоженный материализмом и разрушением, постепенно должен был присоединиться к нему как из оборонительной, так и наступательной солидарности. Тут мы переходим ко второму вопросу — вопросу о так называемом «царе мира».
Оссендовский сообщает, что ламы и властители Центральной Азии должны были рассказывать о существовании таинственного мощного центра по имени Агарта, при котором речь шла о местонахождении «царя мира». По слухам, он лежал под землёй и общался со всем миром при помощи «подземных каналов», которые проходили под континентами и океанами.
В подхваченной Оссендовским версии эти утверждения выглядят фантастическими. Заслуга открытия подлинного содержания этих рассказов принадлежит Рене Генону, который в своей книге Le Roi du Monde («Царь мира») подчёркивал тот факт, что в книге La mission des Indes Сен–Ивеса д’Альвейдра, вышедшей в1910 г., о которой Оссендовский, наверное, не знал, говорится о том же таинственном центре. Генон объясняет, прежде всего, что это подземное царство (которое с трудом можно представить себе уже из–за проблем размещения и снабжения, если оно не населено исключительно духами) на самом деле нужно понимать как «невидимый центр». Что касается господствующего там «царя мира», то он является общим представлением о невидимом правительстве или контроле над миром или историей, и кажущееся фантастическим указание на «подземные каналы», связывающие это место с различными странами земли, нужно понимать также не материалистически, а как символ влияния, которое этот центр в какой–то мере исполняет за кулисами.