,
сбросившее оковы низшей природы), после того, как он овладел ветвью священного дуба. Но этот дуб равнозначен «мировому древу» многих других традиций и вообще является довольно употребительным символом изначальной силы жизни; этим выражается то, что только существо, которое хочет разделить эту силу, может стремиться отнять сан у
Rex Nemorensis. Что касается этого сана, то нужно напомнить о том, что этот дуб, а также роща, чьим
rex был царь–жрец Неми, был связан с Дианой, и что Диана была даже «любовницей» царя лесов. Великие азиатские богини природы часто символизировались в древних традициях восточного среднего сословия священными деревьями: за этими символами мы видим идею королевской власти, которая выводится из бракосочетания или связи с этой таинственной силой «жизни» — которая также является силой трансцендентной мудрости и бессмертия — воплощенную как в богине, так и в дереве. Таким образом, сказание о Неми получает общий смысл, который мы находим во многих других традиционных мифах и легендах, а именно в тех из них, в которых говорится о «победителе» или «герое», который попадает на место
rex во владение женщины или богини, которая встречается в других традициях в
косвенном значении хранительницы плодов бессмертия (женские образы в отношении с символическим деревом в мифах о Геракле, Язоне, Гильгамеше ит. д.) или в
непосредственном смысле персонификации тайных сил мира и жизни или сверхчеловеческого знания
[43] .
Остатки традиций, содержащиеся в которых темы повторяются, как в архаичном сказании о царе лесов, сохраняются, впрочем, до конца средневековья, если не ещё дольше, и всегда связаны с древней идеей, что законная королевская власть имеет склонность, также специфически и конкретно, мы могли бы сказать, «экспериментально», демонстрировать несомненные знаки своей сверхъестественной природы. Единственный пример: перед началом Тридцатилетней войны Венеция потребовала от Филиппа Валуа, чтобы он доказал реальное право на корону одним из следующих средств. Первое — победа над противником на турнире —возвращает нас к Rex Nemorensis и к таинственному засвидетельствованию каждой «победы». [44] Об двух других средствах можно прочитать водном тексте того времени: «Если Филипп Валуа, как он утверждает, является истинным королём Франции, он должен доказать это тем, что встретится с голодным львом, так как львы никогда не причинят вред настоящему королю; или же он должен совершить чудо исцеления больных, как это обычно совершают другие истинные короли… В случае же неудачи его нужно признать недостойным короны».