— «Еще Польска не згинэла!» Он весь горит жаждой мщения, которую ничто не может погасить, ничто не утолить, кроме… первого кухля пива, поданного в «Гоноратке» ручками панны Люси… Да здравствует оперный революционный осел Валаама и его дама — «Фенелла» из Портиччи! Люся, кухоль пива!..
— Браво, здорово, Айгнер! — послышались отовсюду одобрения этой саркастической выходке юного демагога-оратора. — Ну, а теперь с другой стороны освети вопрос, Айгнер! Валяй… Мы слушаем!..
— Вы все любите с другой стороны! Извращенные души! Мало вам влетает со всех сторон?! Извольте, черт с вами… Я расскажу вам басенку о «пиках и косах»… Хотите?
— Валяй, говори… Слушаем, Айгнер… Слушайте… слушайте.
— Да, да, развесьте длинные свои уши и слушайте… Даже в Великой Книге так сказано: «Имеющий уши…» А кто же, как не осел, может похвастаться этим преимуществом перед всеми остальными тварями из домашнего зверинца? И так, басня… Мирные, острые косы, одержимые болезнью, именуемой глупостью и трудолюбием, косили целыми днями, сбирали жатву. Оселками точили им отупелые от труда жала, и они косили… косили… Было их много, как деревьев в большом лесу. И вдруг появился отряд пик, острых, как жало осы, на тонких древках… Пики нагло стали грозить косам. Те, смиренные, стали кланяться низко, величать «панами» пришельцев… Пики поддели своими остриями то, что заготовили было для себя работящие косы… Те смотрели, молчали… Пики стали шпынять и покалывать молчаливых дураков. Кое-кто из компании обиженных предложил: «Прогоним нахалов». Но остальные, более благоразумные и трусливые, отвечали: «Да мыслимое ли это дело? Они паны, мы — слуги. Они — привыкли воевать. Жала у них, как иглы… Живо нас проткнут… Куда нам?» Но смельчаки ответили: «Дурачье! Ну, проткнут! Крови у вас все равно нет в жилах. Деревянная рукоять и с дырой — все будет служить… А вы — чик своим лезвием пику по самой шейке… головка — бух на землю!.. И не опасна она тогда никому… А древко — и на дрова не пригодится крестьянской бабе… Ну-ка, начнем!» Начали… И…
— И?.. И?.. Что же замолчал?.. Договаривай!.. Что вышло?..
— А вот когда и сам увижу, что вышло, тогда и вам доскажу…
— Отлыниваешь?.. Трус!.. Боишься… Досказывай!..
— Я?!. Трус!! — Айгнер так и застыл на столе в позе негодования и вызова: но вдруг соскочил, взял с буфета перо, лист бумаги, написал крупно:
— «Сей дворец — скоро будет отдаваться за ненадобностью в наймы».
— Видите? — показал он всем надпись.
— Видим… Что такое? Что это значит?
— А вот что: со страху я иду этот билетик приклеить сейчас на воротах Бельведерского дворца! Кто со мною, храбрецы? А? Не откликаетесь!