― Эмма.
Это был Джулиан, перекатывающийся в ее направлении. До этого момента он был так неподвижен, что она думала, что он уже уснул. Она даже не помнит, когда лежала так близко к нему. В свете зари, его глаза сверкали, как морское стекло.
― У меня есть запасное одеяло. Возьми его.
Оно было мягким, серым и тонким, лежавшее в ногах его постели в Институте. Эмма насильно оттолкнула воспоминания того, как она просыпалась с покрывалом, закрутившимся вокруг ее ног, зевая и потягиваясь на солнце в комнате Джулиана.
― Спасибо, ― прошептала она, сползая под одеяло.
Трава была влажной от росы. Джулиан по-прежнему наблюдал за ней, положив голову на согнутую руку.
― Джулс, ― прошептала Эмма. ― Если наш ведьмин огонь здесь не работает, и клинки серафимов, и руны тоже, — что это значит?
Он звучал устало, когда говорил.
― Когда я заглянул в трактир, в одном из городков, которые мы прошли, я увидел ангельскую руну, нацарапанную кем-то на стене. Она была забрызгана кровью, поцарапана и испорчена. Я не знаю, что случилось здесь со времен Холодного мира, но я знаю, что они ненавидят нас.
― Как думаешь, кулон Кристины будет по-прежнему работать? ― спросила Эмма.
― Я думаю, что только магия Сумеречных охотников не работает здесь, — ответил Джулиан.
― Кулон Кристины ― подарок феи. Он должен работать.
Эмма кивнула.
― Спокойной ночи, Джулс, ― прошептала она.
Он слегка улыбнулся.
― Сейчас утро Эмма.
Она ничего не сказала, только прикрыла глаза, но не полностью, так что она все еще могла видеть его.
Она не спала рядом с ним с того ужасного дня, когда Джем рассказал ей о парабатаях и их проклятии, и она не понимала, как сильно ей не хватало этого. Она была истощена, ее усталость просачивалась из ее костей в землю, когда ее ноющее тело расслабилось; она уже забыла, каково это было, позволить сознанию медленно погружаться в сон, когда человек, которому она доверяла больше всех на свете, лежал рядом с ней. Даже здесь, в Фейри, где Сумеречных охотников ненавидели, она чувствовала себя в большей безопасности, чем в ее собственной спальне, потому что Джулс был здесь, так близко, что если бы она протянула руку, то могла бы дотронуться до него.
Конечно же, она не могла протянуть руку. Не могла прикоснуться к нему. Но они дышали близко друг к другу, дыша одним воздухом, когда сознание разваливалось на мелкие части, когда Эмма перестала бодрствовать и уснула, образ Джулиана при свете зари преследовал ее во снах.