Джулиан переместился, чтобы закрыть Эмму собой, но она не сдвинулась с места. Она просто смотрела, как конь, поднимая копыта, с ржанием остановился у подножия лестницы Института. Мужчина посмотрел на них.
Его глаза, как у Марка, были двух разных цветов — в его случае синий и черный. Его лицо было пугающе знакомо. Это был Гвин ап Надд, господин и предводитель Дикой охоты. И он не выглядел довольным.
Прежде, чем Джулиан или Эмма смогли снова заговорить, входная дверь Института распахнулась настежь. На пороге появилась Диана, за спиной которой был Марк, все еще в тренировочной одежде. Диана в белом костюме выглядела такой же прекрасной и грозной, как и всегда.
Огромная полосатая лошадь Гвина попятилась, когда Марк приблизился к самой верхней ступени.
Увидев устремившихся к нему Эмму и Джулиана, Марк был более чем просто удивлен. Эмма чувствовала, как ее щеки полыхают румянцем, хотя, когда она посмотрела на Джулиана, он казался невозмутимым и спокойным, как всегда.
Эмма и Джулиан присоединились к Марку, когда Диана оказалась на самой верхней ступени. Четверо Сумеречных охотников уставились на Лидера Дикой охоты внизу — глаза его лошади были кроваво красными, так же как и его доспехи: жесткая малиновая кожа была рассечена в нескольких местах когтями и оружием.
— Из-за Холодного мира я не могу сказать тебе добро пожаловать. — Заговорила Диана. — Почему ты здесь, Гвин охотник?
Причудливый взгляд Гвина скользил по Диане от макушки до пят; в нем не было ни ехидства, ни высокомерия, только лишь эльфийское восхищение красотой. — Прекрасная леди, — сказал он, — не думаю, что мы встречались ранее.
Диана мгновенно смутилась.
— Диана Рэйберн. Я наставница здесь.
— Те, кто обучают, почитаемы в Земле под Холмом, — сказал Гвин. В руке он держал массивный шлем, украшенный рогами оленя. Его охотничий рог лежал поперек луки его седла.
Эмма была поражена. Неужели Гвин решил приударить за Дианой? Она не знала точно, как фейри это делают. Она услышала, как Марк раздраженно вздохнул.
— Гвин, — сказал он, — Искренне приветствую тебя. Сердце мое возрадовалось при виде тебя.
Эмма не могла не полюбопытствовать, было ли хоть что-то из сказанного им правдой. Она знала, что Марк испытывал сложные чувства к Гвину. Он говорил о них иногда, положив голову на руку, во время бессонных ночей в ее комнате. Теперь она лучше представляла Дикую Охоту, восторги и ужасы той странной тропы, по которой Марка заставили идти, самому прокладывая путь среди звезд.
— Хотел бы и я сказать то же, — ответил Гвин. — Я принес дурные вести из Неблагого двора. Киран, сердце твое…