– А там что?
Цимбер поглядел туда, куда показал командир.
– Это дома прокуратора и его помощников, командир. А еще бараки рабов, чуть подальше.
– Сколько на руднике рабов работает?
Цимбер ненадолго задумался.
– Когда рудник работал вовсю, бывало до пяти тысяч, наверное. Но с тех пор большую часть серебра уже вырыли, и теперь там тысячи три. Раньше утесы спускались прямо к краю ущелья, в котором река течет.
Макрон тихо присвистнул, оценивая то, насколько изменился ландшафт в результате работ.
– Они почти всю гору срыли, чтоб ее.
– Как им это удалось? – спросил Катон.
– Видишь тоннели, командир? Они уходят глубоко внутрь утеса, ветвясь и смыкаясь между собой. Это делали, чтобы ослабить основание утеса. Когда тоннели готовы, внутри разводят огонь, сжигая крепь, и тоннели обваливаются, а вместе с ними и часть утеса. Таким способом обнажают серебряные жилы.
– Правда? Наверное, когда столько земли обрушивается, тут все ею засыпает, а?
– Именно так, командир. Поэтому в верхней части утеса сделаны хранилища с водой, с затворами. Из них можно слить воду, большое количество, чтобы смыть осыпавшуюся землю и обнажить рудные жилы.
Макрон задумчиво кивнул.
– Очень умно. Но откуда они берут воду? Не подымают же они ее из реки, правильно?
– Когда-то так и делали, командир. Много лет назад. Это было до того, как возвели акведук, который снабжает водой Астурику и еще несколько городов в округе. Он проходит в паре миль позади хребта, и от него сделан отвод для наполнения хранилищ. Большую часть работ на руднике провели уже после сооружения акведука.
Макрон цыкнул зубами.
– Чудесная штука этот прогресс, а?
Катон глядел на маленькие темные отверстия тоннелей, мысленно представляя себе тысячи рабов, которых загоняли туда, чтобы прорубаться сквозь основание утеса. В тесноте, при свете факелов и масляных светильников. Внутри смрад и духота, от дыхания множества людей и нечистот, которые они после себя оставляют. И постоянная опасность того, что тоннель обрушится, похоронив рабов заживо.
– Скорость отсева должна была быть очень высокой, – тихо сказал он.
– Отсева, командир?
– Скорость, с которой рабы здесь умирали.
– О да. Безусловно, командир. Я бы сказал, больше сотни в неделю. Поэтому в этой области всегда была большая потребность в рабах. Если они не умирали от работы, то умирали от голода и болезней. Попасть на рудники означало получить смертный приговор. Это все знают.
– А теперь Искербел освобождает этих рабов, – продолжал Катон.
– Круто, – буркнул Макрон. – Несомненно, каждый из них будет сражаться насмерть, зная, что в противном случае его вернут на рудник.