– Заседание окончено. Все прошения следует подать моим секретарям. Благодарю… благодарю.
Он кивнул германцам-наемникам, стоящим позади собравшихся, и те открыли двери, ведущие в широкий коридор. Все начали понемногу выходить, однако Вителлий повернулся к Нарциссу и его спутникам.
– Все прошло как надо для всех заинтересованных. Вы герои войны, и я скоро тоже стану.
Макрон сердито поглядел на него.
– Никогда не думал, что до такого доживу.
Вителлий усмехнулся.
– А ты не изменился, центурион. Такой же язвительный. Но я не об этом. Мой дорогой Катон…
Посмотрев на префекта, он отвел его немного в сторону и сделал скорбное лицо.
– Хотел бы выразить искренние соболезнования в связи с твоей утратой. Это случилось несколько месяцев назад, насколько мне известно, но уверен, что ты очень горюешь, только что вернувшись домой. Твоя жена была чудесной женщиной. Очень умной, очаровательной и совершенно прекрасной. Это ужасная потеря для всех, кто знал ее.
Он сделал намеренное ударение на последних словах, и Катон ощутил, как его снова охватывает гнев.
– Что ты хочешь сказать?
Нарцисс спешно подошел к ним и, взяв его за руку, попытался увести от Вителлия.
– Пойдем, Катон. Не время и не место для этого.
Катон стряхнул его руку и повернулся к Вителлию.
– Так что ты хотел сказать о Юлии?
– В твое отсутствие, учитывая, насколько она была привлекательна, вполне понятно, что некоторые желали воспользоваться возможностью и завоевать ее чувства. Полагаю, это было совершенно безобидно… по большей части. В конце концов, она была достойной женщиной.
– Он тебя провоцирует, – сказал Нарцисс. – Пойдем. С этим мы разберемся позже.
– Нет, мы разберемся с этим сейчас, – яростно ответил Катон. И шагнул вперед, став лицом к лицу с Вителлием. – Говори же. Рискни, ты, мерзкий заносчивый ублюдок. Говори же.
– Говорить что? Что твоя жена была привлекательна? Что она имела некоторое количество почитателей среди мужчин Рима?
Катон замахнулся кулаком, но Нарцисс перехватил его руку, прежде чем он нанес удар.
– Не здесь, Катон. Не при свидетелях. Он именно этого и хочет. Ты нападешь на него во дворце и отправишься в изгнание. Из Рима как минимум. Тебя могут отправить в самый дальний конец империи, где ты никому будешь не нужен. И ты окажешься далеко от своего сына. Так что держи себя в руках, Катон. Сделай же это!
У Катона стучало в ушах, ярость и ненависть раздирали его сердце, и на мгновение его охватило бездумное желание уничтожить Вителлия. Порвать на части голыми руками. Какое там держать себя в руках. Об этом и речи не было. И именно это отвело его от края бездны. Он ужаснулся, узрев это чувство внутри себя, опасное и ненасытное, будто бешеный зверь. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул, заставляя себя совладать с чувствами. Разжал кулаки и опустил руки. Закрыл глаза и склонил голову.