— А ты чего не приходишь-то? — спросил Павел.
— В жизнь окунаюсь, — пояснил Миша. — В жизень. Нельзя же одновременно окунаться и собираться на берегу.
— Понимам и одобрям, — сказал Паша. — Я бы тоже не рвался в прежнюю обстановку. А там люди нормальные, в больнице?
— Больные в основном.
— Ну и правильно, — кивнул Борис. — Со здоровыми неинтересно. Я сам когда-нибудь, товарищи, лягу в больницу на старости лет. Жизнь изучать.
— Да, — согласился Миша, — оттуда открывается интересный вид.
— Ну а Валя-то? Крапивина-то? — не отставал Сергей, которому бы все про баб.
— Работает в Метрострое, тоже окунается. Мне кажется, когда мы оба окунемся, то значительно сблизимся. Наша проблема, Сережа, была в том, что мы оба были неокунутые.
— Молодец, — сказал Паша. — Нет, ребятцы, мне нравится, как он держится. Ты приходи все-таки. И в институт приходи, и к нам. Мы в пятницу у Нинки будем, да, Лен?
— Я еще немного окунусь и приду, — сказал Миша. — Уже с Крапивиной.
Все посмеялись, и он отошел к соседнему кружку, где блистала Лия. Но Миша не знал, о чем с ней говорить. Впрочем, она-то всегда знала. Она сразу взяла его за руку и отвела в сторону. Удивительно: у любой другой девчонки это выглядело бы фальшиво, но Лия всегда действовала как власть имеющая.
— Ты из-за меня не приходишь, да? — спросила она прямо.
— Нет, были обстоятельства.
— А я, между прочим, знала.
— Что знала?
— Что у тебя будут обстоятельства. Я тоже отсюда уйду скоро.
— Когда?
— Не знаю пока. Но что-то они уже точно не туда свернули.
После Вали Миша себя чувствовал настолько оскверненным, что и не надеялся на продолжение тех встреч и провожаний. Но Лия ничего не знала, хотя что-то чувствовала.
— Я скучаю вообще-то.
— Я тоже.
— Миш, скажи честно. Ты что, не можешь со мной теперь разговаривать?
— Почему, все могу.
— Ты пойми. Ведь я не отказывала тебе. Я просто сказала, что лучше потом. Мне будет больно, если ты от меня совсем оторвешься.
— Лия, — сказал он неожиданно для себя. — Так неправильно. Вот им тоже хочется, чтобы я был с ними, а при этом чтобы меня исключить. И тебе хочется, чтобы спать с кем-то, а разговаривать со мной. Всем хочется, чтобы я как бы не был и при этом разговаривал, ведь я так весело это делаю. Да?
— Господи, Мишка, какое счастье, — сказала она.
— Что именно?
— Так разговаривать. Я уже очень, очень давно, кажется, ни с кем не говорила, а всего-то три недели. Мишка. Я не хочу ни с кем спать. Со мной никто сейчас не спит. Я не хочу тебя ни с кем совмещать, ты ничего не понял, дурак.
— Ну объясни, умная.
— Мишка. Я объясню, но давай пойдем, да? Я хочу идти и разговаривать. Хотя нет. Холодно. У тебя пальто на рыбьем меху.