— Гей, там! — сколько у вас воды?
— Ни капли!
Ответ ясно прозвучал в мирном лунном воздухе. Услыхав его, люди в первом баркасе перестали грести, и видно было, как с поднятых весел стекали капли, сверкая бриллиантами при свете месяца.
— Гей, там, баркас! — крикнул человек на носу. Налегай на весла.
— Молчать, негодяй! — крикнул Лефарж — Кто ты, чтобы командовать?
— Сам негодяй! — отозвался тот. — Ребята, заворачивай!
Гребцы штирборта дали задний ход, и лодка завернула.
Случайно в первый баркас попали все худшие матросы "Нортумберлэнда", и Лефарж оказался совершенно бессильным перед ними.
— Ложись в дрейф! — донеслось с второго баркаса, с трудом подвигавшегося к первому.
— Налегай на весла! — крикнул матрос на носу, возвышавшийся над другими, как злой гений, временно ваявший власть над событиями, — Подними весла! Лучше покончить сразу.
Второй баркас, в свою очередь, перестал грести и остановился на расстоянии одного кабельтова.
— Сколько у вас воды? — прозвучал голос боцмана.
— Нехватит всем по одному разу напиться.
Лефарж сделал движение встать, но загребной хватил его веслом, и он свалился на дно лодки.
— Дайте нам воды, ради Бога! — послышался голос боцмана. — В горле пересохло от гребли, и тут с нами женщина.
Человек на носу внезапно разразился потоком брани.
— Дайте нам воды, — упорствовал голос боцмана, — не то, клянусь дьяволом, мы пойдем на абордаж!
Не успел он кончить, как угроза уже была приведена в исполнение. Сражение длилось недолго: второй баркас был чересчур переполнен для борьбы. Люди штирборта на первом баркасе сражались веслами, в то время как сидевшие у левого борта удерживали лодку в равновесии.
Скоро все было кончено, и второй баркас отчалил. Половина людей на нем были ранены в голову, при чем двое из них лежали без сознания.
Было это на закате следующего дня. Первый баркас лежал в дрейфе. Последняя капля воды была выпита давным-давно.
Подобно грозному приведению, второй баркас преследовал его весь день, моля о воде, которой больше не было. Люди первого баркаса, мрачные и угрюмые, подавленные сознанием преступления, мучимые жаждой и голосами своих жертв, принимались усиленно грести, как только вторая лодка пыталась к ним приблизиться.
Время от времени, как бы движимые общим побуждением, они выкрикивали в один голос:
— Нет во-ды!
Но напрасно они опрокидывали бочонок, чтобы доказать, что он пуст, — обезумевшие от жажды несчастные не верили им, убежденные, что товарищи утаивают от них воду.
В тот миг, когда солнце коснулось воды, Лестрэндж стряхнул овладевшее им оцепенение, приподнялся и заглянул через шкафут. На расстоянии: кабельтова, он увидал второй баркас, освещенный светом заходящего солнца, и населявшие его призраки, которые, при виде поднявшегося человека, высунули в немой мольбе на показ свои почерневшие языки.