— Ну… да, делился.
— Ты же мне друг. Ты мне нравишься.
— Ладно, я тоже против тебя ничего не имею, — заколебался Морс, потом решился и выругался: — А, черт побери, почему бы и нет? Никто не заслужил, чтобы его держали связанным целый день, как последнюю скотину. Даже такой здоровенный дурак, как ты. Только обещай вести себя тихо. Не вылезай из лазарета, а то я потом хлопот не оберусь.
— Конечно, Морс. Как скажешь. — Голик повернулся спиной к Морсу, и тот принялся развязывать веревки. — Нет проблем. Верь мне, друг. Если бы ты оказался на моем месте, я тебя обязательно бы освободил.
— Да, но только я не настолько свихнулся, чтобы самому залезать в твой мешок. А все другие знают, что я в своем уме, — сказал Морс.
— Перестань, не смейся надо мной. А что, разве я говорю, как ненормальный? Конечно, нет. Надо мной все смеются только потому, что я много ем.
— Дело-то совсем не в том, что ты обжора, а в том, как ты ешь. Не научили тебя хорошо вести себя за столом. — Морс сам засмеялся собственной шутке и развязал последнюю веревку. — Ну, кажется, все.
— Слушай, друг, помоги мне вылезти. У меня руки так онемели, что я не могу ими пошевелить.
— Черт! Мало того, что меня поставили смотреть за тобой, так теперь я должен еще и нянькой быть.
Морс стянул с Голика смирительную рубашку. Голик, как мог, старался ему помочь.
— А куда упрятали зверюгу, ты не знаешь?
— В ближайшее хранилище отходов на пятом уровне. Знаешь, мы его так прижали! И надежно упрятали! — Морс с гордостью добавил: — На Ахеронте хваленые десантники ничего не могли сделать, а мы — запросто!
Голик торопился восстановить кровообращение. Он помахал руками в стороны на уровне своих широких плеч, потом стал ими вращать, постепенно делая все более и более широкие круги.
— Но зверюга еще жива? — спросил Голик.
— Да-а. Живучая тварь! Ты бы видел, как она искорежила дверь! Металлокерамическую дверь, понимаешь? — Морс восхищенно покачал головой. — Ну и сильна, сволочуга! Но мы ее все равно поймали.
— Мне нужно увидеть зверя.
Взгляд Голика был направлен мимо Морса, на что-то, известное лишь ему одному. Теперь лицо сумасшедшего выражало непоколебимую, спокойную решимость.
— Мне нужно его увидеть, — повторил Голик. — Он мой друг.
Морс осторожно отступил на шаг.
— Что за чепуху ты несешь? — сказал он и оглянулся на дверь.
Голик молниеносно сорвал со стены небольшой огнетушитель. У Морса округлились глаза. Он метнулся к двери, но… слишком поздно. Огнетушитель опустился ему на голову раз, другой, и Морс упал без чувств.
Голик задумчиво посмотрел на товарища и с искренним сожалением сказал: