— Пустяки. Когда я учился в школе, синтетическая химия и биотехнология были моими любимыми предметами. — Клеменз с минуту помолчал. — Раз уж речь зашла о любезности, то я, конечно, очень тронут, но вместе с тем не могу не отметить, что ты предпочитаешь отделываться словами благодарности вместо того, чтобы прямо ответить на кое-какие из моих вопросов. Надо признать, у тебя это получается очень ловко. Ради Бога, не подумай, что я в претензии. Ни в коей мере. Но проклятая мысль никак не дает мне покоя.
Клеменз по-прежнему держал в руке стакан, а Рипли не сводила с него взгляда.
— Ты начинаешь портить мне настроение.
— Это совсем не входило в мои планы. Но я все же какой-никакой медик, и у меня есть определенные обязанности. Честно говоря, чем упорнее ты уклоняешься от ответа, тем больше разжигаешь мое любопытство. Что ты искала в трупе девочки? Почему ты так настаивала на кремации?
— Понятно. Ты полагаешь, раз я лежу в твоей постели, то обязана дать тебе ответ.
— Бели ты хочешь вывести меня из себя, — терпеливо ответил Клеменз, — то из этого тоже ничего не выйдет. Ты должна мне ответить, но лишь потому, что я, как медик, обязан найти ответ на тревожащий меня вопрос, и еще потому, что я рисковал головой, добиваясь выполнения твоих сумасбродных пожеланий. А то, что ты лежишь в моей постели, к этому не имеет никакого отношения. — Он чуть заметно улыбнулся. — Хотя я не исключаю, что твое упорное молчание осложнит наши отношения.
Рипли покорно вздохнула и повернулась на бок.
— Мне нечего сказать. Неужели нельзя оставить все, как есть? Просто в гиперсне я видела ужасный, кошмарный сон. — Будто пытаясь уйти от воспоминаний, она закрыла глаза. — Не хочу об этом говорить. Мне только нужно было самой убедиться в причине смерти ребенка. — Рипли посмотрела на Клеменза. — Ты понятия не имеешь, как я жила последнее время и через что мне пришлось пройти. По сравнению с этим самые дикие кошмары показались бы тебе детской игрой. Знаю, мне никогда не удастся совсем забыть о пережитом. Но это вовсе не означает, что я не пытаюсь выбросить воспоминания из памяти. Поэтому, если я покажусь тебе немного непоследовательной или в чем-то слишком настойчивой, постарайся быть более снисходительным. Поверь, мне это действительно нужно. Мне нужно, чтобы кто-то беспокоился обо мне — хотя бы ради разнообразия. Что же до Ньют… что же касается девочки, я просто ошиблась.
Клеменз выслушал Рипли, плотно сжав губы и задумчиво поглаживая пальцами стакан. Потом он очень медленно, понимающе кивнул.
— Да, наверно, — сказал он.