Голик сел на пол и прислонился к двери, вмонтированной в каменную стену тоннеля. На двери была укреплена табличка с частично стертой временем и людьми надписью:
МЕСТО ЗАХОРОНЕНИЯ ТОКСИЧНЫХ ОТХОДОВ
ГЕРМЕТИЗИРОВАНО
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Фуражиров надпись вполне устраивала. У них не было ни малейшего желания быть непосторонними.
Рейнз расстелил на полу карту, опустился на корточки и в свете факела принялся за ее изучение. Карта представляла собой не просто сетку из разноцветных горизонтальных и вертикальных линий. На ней были отмечены совсем старые и сравнительно недавно прорубленные штреки, резервные проходы и даже очень узкие каналы, в которых могли разместиться лишь специальные машины и механизмы. Тут были изображены и тысячи пересекавшихся воздуховодов. Каждый тип сооружения обозначался своим цветом.
Прежние вылазки многому научили заключенных, но никогда нельзя было исключить возможность, что очередная бригада фуражиров натолкнется на нечто совсем неожиданное. Достаточно малейшего сбоя в работе запоминающего устройства, и опаснейший вертикальный ствол окажется в десяти метрах от обозначенного на карте места или даже в другом тоннеле. В лучшем случае карту можно было считать ненадежным проводником, плоховато знакомым с дорогой, поэтому фуражиры всегда продвигались очень медленно и осторожно, больше полагаясь на самих себя, чем на отпечатанные машиной ненадежные схемы.
Над картой склонился Боггз.
— Сколько?
Он старался говорить потише, и все же гладкие стены тоннеля далеко уносили громкое эхо его голоса.
Рейнз сверил карту со своими данными.
— Получается сто восемьдесят шесть.
— Давай вернемся и скажем, что ничего не нашли, — проворчал Боггз.
— Нельзя, — возразил Рейнз и показал на уходивший в бесконечность тоннель. — Мы должны дойти по крайней мере до конца штрека, иначе Диллон нам задаст.
— А как он узнает? Я ему не скажу. А ты, Голик?
Третий член бригады рылся в рюкзаке. Услышав
свое имя, он поднял голову, нахмурился и издал низкий звук, который скорее всего означал недовольный вопрос.
— Так я и думал, — прокомментировал Боггз.
Голику попалась старинная машинка для набивки
сигарет. Он сбил замок, откинул дверцу и принялся распихивать хорошо сохранившиеся сигареты по карманам. Само собой разумеется, жевать он при этом не переставал.
В жилых помещениях комплекса на беспрестанное чавканье Голика никто не обратил бы внимания, но в мертвой тишине узкого тоннеля этот звук казался оглушительно громким и напоминал скрип большого, плохо смазанного механизма.
— Ты не можешь жевать с закрытым ртом? — проворчал Боггз. — Или, еще лучше, заглатывать жратву целиком? Я пытаюсь понять, насколько здесь большое помещение и на самом деле тут хранилище опасных отходов или замаскированный под него тайник, а ты так дьявольски шумишь, что я никак не могу сосредоточиться.