— Считаю!
— Ты можешь сказать внутри себя, не колеблясь и не сомневаясь: «Ты — самый лучший мужчина для меня»?
Арис закрыла глаза и, представив Мадрука, прошептала: «Ты самый лучший мужчина для меня».
Хортица внимательно наблюдала за ней.
— Сказала?
— Да! — ответила Арис. — Я в этом сейчас уверена, и это пугает меня! А как понять, любит ли он меня?
— Если ты смогла сказать эти слова внутри себя с полной убежденностью, то это знак того, что мужчина любит тебя и его сердце открылось!
— Даже если это так, мне все равно необходимо убрать все связи. — Арис уже была готова разрыдаться.
— Арис, что происходит? У тебя лихорадочно горят глаза! Что-то ты не договариваешь! — Хортица обеспокоенно наблюдала за Арис, нервно мнущей клубок в руках.
— Я не знаю, что происходит, но у меня задержка! Обычно месячные, как и положено, всегда приходят в дни черной Луны, а уже девятнадцатый лунный день и ничего нет, — собравшись с духом, выпалила Арис.
— Ты родишь девочку, похожую на Мадрука? — Хортица захлопала в ладоши. — Я так и знала, хотя мне показывали, что это должно случиться годика на два позже.
— Хортица, о чем ты? Какая девочка? Какие два года позже? Мне уже тридцать восемь, и у Мадрука уже родился сын. Это слишком сложно! — Арис обхватила голову руками. — Я перестала спать по ночам! Я не знаю, что делать. Я понимаю, что если это произойдет, то Мадрук может забрать свою дочь, так и не женившись на мне, или малышке придется поневоле стать жрицей Луны, так и не узнав, кто ее отец, если я ничего ему не скажу. Но в то же время я так хочу ребенка от Мадрука… Я понимаю, что мы никогда не будем вместе, но я смогу с этим смириться, если рядом будет частичка его.
— Я никакой трагедии не вижу, потому что ребенок любви — самое лучшее, что может произойти, — пожала плечами Хортица. — Большая трагедия случается, когда женщина решает избавиться от ребенка. Тогда между ней и мужчиной пропадает близость, мужчина никогда не прощает женщине, что она убила его ребенка, даже если сам на этом настаивает. — Хортица замолчала, глядя на Арис.
Арис тоже погрузилась в молчание, размышляя о Мадруке, своей любви, и вдруг ее обожгла мысль, что она не вправе решать за себя и за него. Он должен знать, что происходит.
— Может, ты и права, я не вправе сама решать, что мне делать, я должна рассказать Мадруку и только тогда что-то предпринимать, — вслух сказала Арис. — Я сегодня же напишу ему.
— Мудрое решение, — улыбнулась Хортица, — но если тебе еще хочется убрать связи, то можешь помочь мне убрать мои.
— Хорошо, — Арис протянула клубок Хортице. — Представь, что я не я, а твой поклонник, и теперь начни обматывать нитками себя и меня, позволяя себе мысленно отпускать того, кто был тебе так дорог.