– Зато теперь многие у нас узнают об этом проходе! – Клинч подвёл итог разговору.
– Если мы останемся живы, когда вернёмся домой… – зло произнес Рус.
– Да, вам умирать теперь нельзя… – Дэн поставил кружку на ящик рядом с собой. – Ради жизни других вы обязаны выжить! Вон, как Санька…
* * *
Сквозь пелену в глазах уставший Санька смог разглядеть в предрассветных сумерках тёмный прямоугольник какой-то постройки. Спрятанная за сплетёнными ветвями разросшегося кустарника, она выделялась из общего фона слишком ровными гранями. Вот только кто мог построить дом в дикой безлюдной местности, прямо посреди болота? Саньку удивило, что в столь важные и тревожные моменты в его голове находится место для совершенно посторонних мыслей. Наконец-то найдено укрытие, где можно отдохнуть, скинув с себя опостылевший защитный костюм! Поправив на плече ремень автомата, парень двинулся к строению. Однако через каждые два-три шага он все же настороженно замирал, прислушивался и до рези в глазах всматривался в окутывающие домик призрачные клочья предрассветного тумана, готовый, не жалея оставшихся патронов, при первых же признаках опасности открыть огонь.
Обошлось. Позади остались бег по лесу, заплыв по зеркалам болота, ползание по трясине, испуганные шараханья при каждой вероятной опасности. Собрав последние силы, Санька ударил по старой покосившейся двери. Кулак скользнул по заросшим мхом доскам, и удар смазался. Теряя сознание, парень уткнулся лбом во влажную прохладу двери. Нехотя скрипнув, та медленно открылась под весом навалившегося на неё тела. Потеряв опору, парень рухнул вперёд, прямо за порог. Поддаваясь единственному на этот момент желанию, он отбросил прочь осторожность, закрыл глаза и провалился в темноту сна.
* * *
В сосновом частоколе зелёную дымку ядовитых испарений подкрасили оранжевым цветом первые лучи просыпающегося солнца. Раздвинув ветви кустарника посохом, сделанным из орешника, на полянку шагнул человек в заношенной плащ-палатке.
– Вот те раз… – Разглядывая останки животного, разбросанные по веткам кустов и сосен, растущих у аномалии, старичок почесал густую седеющую бороду. – Как же тебя угораздило-то?
Проверяя посохом путь перед каждым шагом, он обошёл пульсирующую сферу аномалии по кругу. Поднял с невысокого пня часть чьей-то оторванной лапы и принюхался.
– Свеженькая! Сгодится. – Он присел на пень и принялся следить за световыми бликами каверзной ловушки. – Давай, давай, родимая, ты же почти созрела… – пробурчал старик в бороду и, доставая из холщовой сумки, висящей на плече, пучок травы, радостно воскликнул: – А вот тебе ещё и вкусняшка будет!