— Вот, держи, красавица, к обеду медвежьего лука малость.
— Ой, дзякую! Гэта ж — чарамша! А чаму вы яе мядзведжым лукам назвали?
— А потому, что у нас в Сибири ее так зовут…
Лежу вот, смотрю и диву даюсь, как общение с женским полом на людей влияет. Вот если бы Михалыч, или даже я сам послал бы кого-нибудь из этих умников за водой, пошли бы, но недовольно ворча и спотыкаясь нога за ногу. А тут стоит этой, в сущности еще, девчонке спохватиться, мол "Ой, хлопцы, а вады-то няма! Трэба принесци!", как возле пустых котелков уже очередь стоит из добровольцев. Так все гуртом и ломанутся к ручью, забыв о том, что "в гостях" у немцев находимся. Они же перед тем, как к костру подойти, даже побрились своими "Оборотнями", чтобы произвести впечатление на даму! Крокодилы Данди, блин! Как бы не пересобачились между собой, пойдут ведь разборки в группе… Ладно, как говорила одна дамочка с фамилией О*Хара "Я подумаю об этом завтра". Негромко свищу, привлекая внимание "поварят", показываю два пальца, а потом — кулак. В смысле, идут двое, причем один другого страхует, а остальные сидят и не чирикают. Понятливые оказались, еще не все мозги гормонами затуманены. Встаю, обхожу лагерь — вроде все в порядке. Подхожу к костру, усаживаюсь на чурбачок. Ганна неуверенно улыбаясь, обращается ко мне своей коронной фразой, от которой все начинают ржать:
— Дзядечку Камандзир, пачакайце хвилинку, зараз будзе усё гатова.
— Ганна, я для тебя — Денис Анатольевич. — пробую еще раз вразумить это чудо природы. — Понятно?
— Зразумела, дзядечку Камандзир… Дзенис Анатолич…
Ну вот как с этим бороться? И эти клоуны по земле от хохота катаются… Мысленно махаю рукой на все эти нюансы.
— Ты говорила, что у тебя где-то поблизости дядька родной живет, так?
— Да, ён на станцыи працуе чарнарабочым. Жыве пад Ловичам, у слабаде.
— Тебя приютить он не сможет?
— Не ведаю, дзядечку Камандзир. У яго жонка, да дзве дочки. А працуе тольки ён. Трэба з ним гаварыць.
— Тогда давай ближе к вечеру к нему и сходим, поговорим. Как темнеть начнет, так и пойдем. В любом случае мы тебя не бросим… А сейчас покорми, пожалуйста, всю эту братию, пока время есть…
Солнце уже клонилось к закату, когда мы пощли знакомиться с дядькой. Мы — это Ганна, я, Егорка и Федор, который вдруг напросился с нами. Да так настойчиво просился, что аж неудобно стало отказывать. Интересно, что такое с ним вдруг приключилось? Уж не влюбился ли часом?
Михалыча оставил за главного в лагере, еще раз предупредил, чтобы за пленным и документами смотрели в оба. Это — наш главный приз, и не дай Бог, с ними что-нибудь случится. Обещал к полуночи вернуться. Вот теперь идем-крадемся к Ловичу. Путь недалекий, но идти надо осторожно, немцев здесь достаточно.