– Что он здесь делает? – спросила я у Филиппа, взглядом указав на мужчину внизу.
– Представляет обвинение, – с ехидством заметил король, жадно потирая ладоши. А сам главный инквизитор – его святейшество архиепископ Марьяжский возглавляет судебную коллегию. Вон он, в красной мантии за столом, – Филипп рукой указал на судью.
От этого зрелища мне стало дурно. Я развернула веер и принялась им обмахиваться, стараясь не думать о том, что здесь будет. Внезапно меня оглушил гул человеческих голосов. Внизу, меж рядов лавок, вели седого мужчину и сгорбленную девушку, одетых в монашеские рясы. Их руки были связаны за спиной, а на головы были накинуты капюшоны.
– Начинается, – с нетерпением заявил Филипп, вскочив с места, словно ужаленный.
Несколько гвардейцев, сопровождавших обвиняемых, быстро забежали вперед и согнали людей с низкой скамейки в первом ряду, которую поставили прямо перед судьей. Отца и дочь заставили склонить колени на эту скамью. В зале воцарилась гробовая тишина.
Знакомый уже мне пристав, занявший свое место рядом с обвинителем, встал и громко объявил:
– Суд идет!
Его голос звенящим эхом отразился от стрельчатых сводов Дворца провосудия, пробрав до самых костей своей трагичностью. В двух словах, произнесенных им, я как будто услышала приговор.
Какой-то священник прочел молитву, затем подошел к обвиняемым, держа в руках распятие.
– Представьтесь! – взревел судья.
– Хосе, маркиз де Вильенсо и Алевардо, гранд! – гордо ответил пожилой мужчина на скамье подсудимых.
– Клянетесь ли вы говорить только правду? – вопрошал судья.
– Клянусь! – ответил маркиз, после чего приложился губами к распятию.
Ту же процедуру клятвоприношения провели и с его дочерью, голосок которой был столь тихим, что до меня доносились только отдельные звуки.
– А где их адвокат? – тихонько спросила я у Филиппа.
– Они отказались от защиты, будут сами себя защищать, – ответил король, скривившись в ухмылке, – глупцы!
– Есть ли с вашей стороны свидетели, маркиз? – задал вопрос судья.
– Есть, – ответил подсудимый.
– Перечислите их.
– Герцог Альба, – начал старик, и зал удивленно зароптал. Один из судей три раза ударил по столу огромным деревянным молотком, после чего все опять стихло.
– Еще?
– Мои крестьяне – Хуанита, Бильбо, Сирена…
– Показания бессословных не могут быть засчитаны судом инквизиции, – прервал его строгий представитель Фемиды.
Маркиз де Вильенсо понуро опустил голову.
– Тогда свидетелей больше нет. Наши честь и совесть – самые главные свидетели на этом лживом процессе!
– Проявляйте уважение к суду, иначе мы будем вынуждены вас удалить из зала и вести заседание в ваше отсутствие!