— Никогда не думал, что скажу это, но к счастью... — соглашается загадочно.
— Хотя я бы предпочла не попадать в газету. Знаешь, в отличие от девиц, с которыми ты обычно общаешься, у меня карьера и доверие, которые нужно защищать, — я чувствую, что должна это подчеркнуть.
— Я с ними не общаюсь, — защищается Йен, — речь идет всего об одном ужине время от времени. Я холостяк в душе...
Поднимаю руку, чтобы перебить его.
— Мне абсолютно все равно, с кем ты встречаешься и что ты делаешь. Твое дело. Мне жаль только, что чертова встреча по работе с тобой становится новостью.
— Понимаешь теперь, с чем я сталкиваюсь каждый раз? — нападает на меня.
Смотрю на него серьезно.
— Понимаешь, что ты сам втягиваешь себя в подобные ситуации? Тщетно кричать: «Волк! Волк!», после пары раз тебе уже никто не верит.
— Конечно, мисс безупречные свидания и мисс серьезное сожительство, — говорит, давя на больное место.
— Я никогда ни с кем не жила, — уточняю.
— Вот именно! — говорит, скрещивая руки на груди.
— Как бы то ни было, в этот раз не случилось ничего серьезного. Всего лишь воскресная газетенка, — говорю вслух, чтобы убедить себя.
— «Sun» — газетенка? Эта цветная фотография занимает полстраницы, если ты не заметила, — настаивает, показывая ее мне снова. На чьей он стороне?
— Закрой эту проклятую газету, — говорю немного раздраженно, — может, ты ее вообще выбросишь?
Я вырвала ее у Йена, хорошенько скрутила в комочек и бросила в корзину. У меня даже вышло попасть в центр.
— Хотя кое-что положительное в этом есть, — говорит серьезно.
— Да ну?
— Элизабет, возможно, поверила в это и, наверное, оставит меня в покое, — это предположение его озаряет, черт возьми.
— Конечно, обидеть дочку нашего клиента — гениальный шаг... Кто знает, почему я об этом раньше не подумала, — говорю цинично. Элизабет была невыносимой, но Йен, во чтобы то ни стало, не должен узнать, что я думаю также.
— В точку! Я должен был раньше об этом подумать! — восклицает синьоришка, не обращая внимания на мою очевидную иронию.
— Да брось... — говорю, пытаясь вернуть его в реальность. Я встаю со стула, собираясь уйти.
— А теперь, когда мы с этим разобрались, я бы с удовольствием поговорила о работе с Беверли. Мы уже потеряли слишком много времени, — произношу торжествующе.
Йен решает пойти за мной.
— Я никогда не думал, что скажу это, но я с тобой согласен.
И произнося это, открывает дверь.
* * *
Через несколько часов Беверли прощается с нами довольный, а мы залезаем в машину, готовые сначала добраться до Эдинбурга, а потом до Лондона. Нам странно удалось проработать около двух часов, прежде чем в который раз быть втянутыми в пустые светские беседы, которые ловко вела Элизабет.