— Я бы хотела, чтобы ты держался подальше от моей жизни. Говоришь, это можно устроить? — пытаюсь подсказать ему.
Он закатывает глаза, взбешенный моим нежеланием к сотрудничеству.
— Я имел в виду, что-то более реализуемое. И если можешь избежать сарказма, я буду тебе очень признателен.
— Я и сарказм? За кого ты меня принимаешь? — спрашиваю его, делая вид, что не понимаю о чем он.
— Не притворяйся, что не понимаешь, и не пытайся поменять тему. Что ты хочешь взамен этой маленькой услуги? — он настаивает еще раз.
Конечно же, маленькой, как же иначе.
— Если ты думаешь, что я могу согласиться на такое предложение, ты действительно дурак, — говорю ему четко и сильно.
Перед лицом оскорбления он не смутился.
— Я готов торговаться. Уверен, мы сможем прийти к удовлетворяющему нас обоих решению.
— Я сомневаюсь...
— Давай, подумай. Должно же быть хоть что-то. Что-то, как например, мое неприпятствие по отношению к нашему общему делу. Я бы мог быть очень упрямым, если только мне представится случай... — скрытно угрожает он мне.
— Давай проясним: не путайся под ногами. Дело Беверли мое, и я его хочу вести, так как посчитаю нужным. Твое присутствие стало необходимым по случаю обстоятельств, но мы попробуем свести его до минимума. Не хочу твоих советов и мнения, и прежде всего не хочу сравнивать тебя с собой, — говорю ему на одном дыхании. Слова выскакивали так быстро из моего рта, что у меня не было времени их остановить.
— Видишь? Все-таки есть что-то, чего бы ты сама хотела. Ты хочешь иметь возможность работать без моего вмешательства. И я буду очень счастлив предоставить тебе такую возможность взамен маленькой, крошечной, незначительной услуги.
Предпочитаю ничего не добавлять. Я боюсь, что все закончится тем, что я повешусь.
Йен внимательно на меня смотрит и долго думает, прежде чем сказать:
— Я знаю, у нас были некоторые разногласия в прошлом, но я думал, что то, что говорят о тебе, правда, — на мгновение его обычный тон исчезает, и Йен наоборот становится серьезным.
— То есть?
— Говорят, что ты «также» милый человек, который пытается помогать другим.
— Я хорошо расслышала твое «также»? — подмечаю я, не зная за что ухватиться. Есть надоедливая часть меня, которая необъяснимо толкает меня согласиться. Не решаюсь даже рассмотреть это «почему».
— Да, но я сказал все же «милый». И я говорил о тебе. Я бы хотел, чтобы ты собрала все мои добрые намерения в словах, которые я сказал.
Поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него, и вижу, что он посылает мне одну из тех улыбок, от которых люди обычно сдаются. Я уже видела, как он это делает миллион раз, но только с другими. Обнаружить себя получателем такого жеста, как получить удар ниже пояса.