Зудин встал и потянулся. Он был в спортивной куртке и голубых джинсах.
— Как тебе здесь? — спросил он.
— Чудесно! Такая милая деревня… Я немного прошлась, в воздухе столько свежести, дышится совсем по-другому. — Она вздохнула. — У нас тоже был дом в деревне в Ивановской области, только не такой как этот, а обыкновенный, там жила бабушка. Огород, коза, куры. Я очень любила ездить к ней на лето. Там так красиво. Сирень под окнами. Скоро будет цвести, какой аромат… А когда бабушка умерла, дом продали. Я очень скучаю по нему. — Она повернулась, посмотрела в сизую даль за яблонями. — Спасибо, что вытащил меня сюда.
Зудин обнял ее. Она прижалась к нему бедрами и подставила губы для поцелуя. Березовый чурбан крякнул под сашкиным колуном. Они повернулись.
— Ему бы косоворотку и штаны в полоску — вылитый былинный богатырь, — улыбнулась она.
Сашка как-то странно заморгал, толи от ее сияющей красоты, толи от тепла, которым она так неожиданно поделилась. Он стоял с тяжелым колуном в руке, расправив плечи, и смотрел на нее, спрятав за упавшими на глаза волосами благодарный взгляд.
— Когда я тебя увидел, я сразу понял, что делать тебе комплимент — глупо. Понятно, что ты их слышала больше, чем любая другая. Ромка говорил, что ты красивая, но, чтобы настолько… — Сашка развел руками.
Он сказал это с душой, ее щеки порозовели.
— Спасибо.
— Не думал, Сань, что ты расквасишься, — засмеялся Зудин.
— Это самый изысканный комплимент, — сказала Ромашка.
— Побольше выдержки, старина, — продолжал Зудин.
— Рома, хватит!
Она ушла в дом и через минуту появилась на крыльце в телогрейке, подворачивая рукава.
— Тебе идет, — улыбнулся Зудин.
— Идет телогрейка?
— Мы все здесь ходили в телагах, и девчонки, и парни.
— Ты очень русская, — сказал Сашка, с трудом отведя от нее взгляд, и стал собирать поленья.
Ромашка прошлась, покачивая бедрами, взяла упавшую на грудь косу и откинула назад. Мягкие трикотажные брюки липли как родные к широким бедрам. Сашка скользнул по ней взглядом. Улыбка тронула ее губы. Она взглянула на Зудина, словно спросила разрешение, и снова на Сашку.
— По-моему, он втюрился в тебя, как мальчишка, — сказал Зудин.
Ромашка засмеялась, от души, сверкнув крепкими ровными зубами, и снова пошла гулять по саду. Ей было хорошо, дыхание весны, много воздуха, ненавязчивое внимание двух мужчин… Сашка, с которым Ромашка познакомилась два часа назад, был впечатлен. Зудин постепенно распалялся желанием. Она была веселой и бодрой, держалась так, словно один из них был ее брат. Казалось, они с Сашкой давно знакомы.