— Собирайся, Лукерья Егоровна, — сказал Семен. — Поехали. Вы, дядя Цырен, тоже в город?
— Не, паря. Езжайте, я маленько у внука погощу. Иван вот поедет.
— Не знаю, как и быть... — совсем растерялась Луша. — Истомлюся там по сыночку... — Она взглянула на Семена. — Егорка у меня хворый.
Цырен встал, снял с гвоздя Лушин полушубок, платок.
— Бери вот, одевайся. Пора ехать, потемки застанут... Слышь Семен, в городе человек будет, который самого товарища Ленина своими ушами слышал...
Луша не стала запрягать своего коня, поехала вместе с Иваном, на его шустрой лошадке, в легкой телеге.
Есть слова, которые вместе с людьми твердо ходят по земле, крепко стоят на сильных ногах. Лушин отец беспощадно боролся с врагами, побеждал, погиб в борьбе. И теперь у ревкомовцев каждый день в сплошной битве. Борьба, победа — тут слова тесно связаны с делом, им есть вечная вера.
А иногда слова становятся легкими, будто плывут в небе вместе с облаками, или порхают с веселыми птицами. Когда посадили в баню арестованного Луку, Луша сказала ревкомовцам: «Матерого врага сломили, глядите, как нам полегчает».
А получилось не так.
Прошло несколько дней, Лука посиживает в бане под замком, на воде и хлебе, грозится: «Везите из города главного начальника, все ему обскажу. За самоуправство ответите, будете знать, как хватать безвинных. Слышь? Отпустите, а то такого худа наделаю, в голову вцепитесь.
Видно, не сломили врага, Луша теперь сама не верит в те свои слова. Надо решать, как быть с Лукой.
Не доехали до конца улицы, Луша велела остановить коня, подождала Семена и Петра.
— Не знаю, что делать... Лука не признается. Надо решать, а то уедем вот... — Она волновалась.
— Может, одумался. Давайте вернемся, — неуверенно предложил Семен.
Луку привели в избу. Он осунулся, обородел — зарос редкой щетиной. Глядел злобно, настороженно.
— Сознавайтесь, — сказала Луша. — Снисхождение тогда будет. Мы же все вызнали.
— Чего вызнали? — с вызовом спросил Лука. — Ничего не знаете. Сами гады!
— Ты не лайся! — крикнул Семен. — Душу вытряхну.
— Мы тебя припрем в угол, — загорячилась Луша. — Увидишь, нету назад дороги. Все нам ведомо, Фрося Будникова все открыла.
— Врет твоя Фроська, сука она. Со зла оговаривает. На шею мне кидалась, хозяйством хотела завладать. А я прогнал, на кой мне корявая.
Семен вплотную подступил к Луке.
— Погоди, Семен, — Луша оттащила его за плечо. — Вы, Лука Кузьмич, приказали Фросе отвести вашего сына в школу...
— Брехня! — взвизгнул Лука и вдруг притих, спросил шепотом: — Вона, чего прознали... Дальше чего было?