— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — пояснил я, — что я, в свою очередь, твое алиби.
Ее глаза вспыхнули, а тело — напряглось. Она бросила взгляд направо — на скопление телекамер, фотоаппаратов и микрофонов.
— Именно поэтому ты зашла в мой дом? — поинтересовался я. — Чтобы я мог тебя выгородить? Чтобы я совершенно честно расставил все по своим местам: «Пэтти была со мной бо́льшую часть вечера, укладывала меня спать, устраняла бардак, который я устроил, пела мне колыбельные и держала меня за руку»?
Пэтти наклонила голову, словно пыталась получше меня рассмотреть.
— Ты устал, — вздохнула она. — Перенапрягся. Говоришь то, во что сам не веришь.
— Ну а теперь скажу то, во что верю, — разозлился я. — Недавно я следил за Рамоной Диллавоу. Обычная слежка в надежде на то, что, может быть, удастся обнаружить что-нибудь интересное. Угадай, Патрисия, что я обнаружил в ресторане «Тайсонс» на Раш-стрит? Я увидел, что Рамона Диллавоу ужинает там в компании с тобой.
Пэтти на несколько секунд стала абсолютно неподвижной — как будто окаменела. Лишь облачка пара при дыхании вырывались изо рта. Щеки у нее побледнели — стали такого же цвета, как сахарная вата.
— Я пыталась уговорить ее отдать маленькую черную книжку, — призналась она. — Хотела помочь тебе. Разве это преступление?
— Нет, — ответил я. — Это не преступление.
— Кто-нибудь еще видел меня с ней? — спросила она.
— Только я.
— Ты фотографировал?
Я отрицательно покачал головой.
Пэтти бросилась ко мне и схватила меня за руки.
— Скажи правду — ты сделал какие-нибудь снимки смартфоном? Ты даже не знал бы, как им пользоваться, если бы не я, — горько усмехнулась она.
— О господи, нет. — Я оттолкнул ее. — Но, может, мне следовало бы сделать пару снимков.
— А может, и не следовало. — Она взяла себя в руки и начала говорить уже тише. — Может, пора уже начать разбираться, кто на твоей стороне, а кто — нет.
Для выразительности она ткнула указательным пальцем мне в грудь.
— А ты на моей стороне, да?
Она снова посмотрела на меня. Глаза наполнились слезами, но выражение лица оставалось невозмутимым.
— Ты — мой брат-близнец, — пробормотала она. — Ты — мой близкий родственник. Мы всегда держались друг за друга. Мы не рассказывали никому свои секреты. Не так ли, братик?
Я покачал головой.
— Это уже выходит за пределы родственных связей.
— Ничто не выходит за пределы родственных связей. Ничто.
— Ты убила ее, Пэтти?
Теперь уже она отступила на шаг — всего лишь на маленький шаг, как будто для того, чтобы лучше видеть меня.
— Вчера вечером я прихожу к тебе домой и обнаруживаю, что ты — в состоянии полного замешательства, а на полу валяется пустая бутылка от виски «Мэйкерс Марк» — в общем, все выглядело так, как будто ты недавно прошел через что-то ужасное, — и ты спрашиваешь меня, убила ли ее