Я подошел к ней.
— Я пришла на случай, если вам понадобится поддержка, — сказала она.
Она вложила свою руку в мою. Я взял ее вторую руку, крепко сжал и посмотрел прямо ей в глаза. Из моего рта, сжимающегося от волнения, невольно вырвались слова — жесткие и шершавые, как наждачная бумага. Я произнес их шепотом — возможно, из-за того, что мы находились на похоронах, но скорее всего, из-за того, что я придавал им необычайно большое значение и опасался ответа, который мог услышать.
— Я могу вам доверять? — прошептал я. — Я имею в виду, доверять в полной мере?
Она впилась взглядом в мои глаза. Она не знала, какие мысли витают у меня в голове, но в данных обстоятельствах, памятуя, как я познакомился со Стюартом, и всю мою предысторию, вполне могла обо всем догадаться. Она, похоже, почувствовала, что для меня чрезвычайно важно то, о чем я спрашиваю, и что ничего более серьезного давно не было в моей жизни.
— Вы можете доверять мне, Билли, — едва слышно ответила она. — Клянусь вам, что можете.
Я ехал на своем автомобиле следом за Эми. Завтра должны начаться предварительные слушания в деле об особняке-борделе, фигурантами которого стали мэр и архиепископ третьего по величине города страны, а также добрый десяток других важных особ. Вся страна будет наблюдать за этим судебным разбирательством. Все глаза будут прикованы к прокурору, к Эми и ко мне — ключевому свидетелю, когда адвокаты из всех уголков Соединенных Штатов (самые высокооплачиваемые практикующие адвокаты) будут по очереди пытаться рассечь на куски мои показания, как лейтенант Майк Голдбергер разрезал яичницу на своей тарелке за завтраком.
Весь сегодняшний день адвокаты будут точить ножи, устраивая тренировочные перекрестные допросы с коллегами и пытаясь спрогнозировать, какие трещины можно найти в плотине моих показаний. Они будут выискивать способы убедить судью, что у меня не было оснований устраивать облаву в борделе, что произведенные мною аресты нарушили Четвертую поправку[57] и что их клиентов следует отпустить на свободу в связи с нарушением юридических формальностей при аресте.
Мы с Эми тоже собирались провести своего рода генеральную репетицию.
Однако, направившись из Уиннетки по магистрали Лейк-Шор-драйв, она не поехала сразу по кратчайшему маршруту до центра города — туда, где находился ее кабинет. Она свернула раньше — в районе Ирвинг-Парк, и мне пришлось ехать следом за ней по каким-то боковым улицам в районе Ригливилль, пока она не остановилась.
Она вышла из машины, повесила сумочку на плечо и подошла к не очень высокому многоквартирному дому. Я тоже вышел из автомобиля и отправился за ней. Она набрала на кодовом замке комбинацию цифр, и входная дверь, заверещав, открылась.