— Доктор, вы брали образец крови для анализа ДНК?
— Да.
— И подготовили образец крови жертвы — госпожи Рамоны Диллавоу. И, получив соответствующий запрос, сделали анализ ДНК применительно и к данной крови?
— Да.
— Вы сравнили образцы?
— Да.
— Каким образом вы это делали?
Ответ на вопрос занимает бо́льшую часть второй половины дня. Все слышали о ДНК, но никто толком не знает, что это такое. А лаборанты в белых халатах имеют об этом четкое представление. И один из таких выходит на место для дачи свидетельских показаний и в течение девяноста минут читает своего рода лекцию об анализе ДНК, бросаясь выражениями типа «короткие тандемные повторы», «полиморфизм длины амплифицированных фрагментов» и «полимеразная цепная реакция». А мы делаем вид, что присяжные в состоянии понять, о чем идет речь. Позволил бы кто-нибудь присяжному заседателю, прослушав двухчасовую лекцию, провести кардиохирургическую операцию? Разрешил бы кто-нибудь присяжному заседателю, обученному подобным образом, скажем, осмотреть уши собаки? Черт возьми, нет. Допустимо ли, чтобы присяжный признал человека виновным в убийстве и засадил его до конца дней в тюрьму после краткого объяснения о том, как выполняется анализ ДНК? Еще как! Никаких проблем!
Заключительный тезис доктора Коллинз-Лайтфорд: кровь на ноже, найденном в моем подвале, схожа с кровью Рамоны Диллавоу и может принадлежать лишь одной из трех целых шести десятых квадрильона белых женщин. Поскольку на нашей планете не наберется столько белых женщин — три целых шесть десятых квадрильона, — то, по всей видимости, можно утверждать, что это кровь Рамоны Диллавоу.
Присяжный в дальнем левом углу — бывший профессор физики, — похоже, придерживается такого же мнения: он бросает в мою сторону ледяной взгляд.
Затем наступает очередь баллистической экспертизы, и слово получает судебный эксперт из полиции штата Иллинойс, которого зовут Спенсер Липскомб.
— Нарезы — это спиральные желобки, сделанные в стволе огнестрельного оружия при его изготовлении, — монотонным голосом вещает Липскомб. — Нарезы делаются в стволе по спирали либо в левую, либо в правую сторону. Цель состоит в том, чтобы пуля в полете вращалась — это обеспечит ей стабильность. Не занятая нарезом внутренняя поверхность ствола называется полем. Когда пуля пролетает через ствол, поля и нарезы оставляют на ней следы. Поэтому пуля, на которой имеются следы от пяти полей и нарезов, идущих влево, не могла быть выпущена из пистолета, например, с шестью полями и нарезами с левым направлением.
— Безусловно.