Я засунул конверт за пазуху и сделал вид, что закончил разговаривать по телефону. Затем тоже повернулся так, чтобы оказаться лицом к противоположной платформе.
Двое мужчин, всего лишь ожидающих электричку. Взгляд как бы совершенно случайно опущен вниз и несколько затуманен после долгого рабочего дня.
Теперь, когда мы оба вернулись в исходное положение и Виз мог видеть наши лица, для Верблюжьего Пальто настало время произнести всего одно слово.
— Когда? — спросил он.
Он произнес свое «когда?» очень отчетливо — так, чтобы его легко можно было прочесть по губам.
Теперь наступила моя очередь, и я ответил в такой же манере, стараясь казаться непринужденным, но четко артикулируя, — буквально подал свое слово на серебряном подносе лейтенанту Полу Визневски.
— Скоро, — отчеканил я.
Я вернулся в свой городской особнячок, стащил с себя верхнюю одежду, бросил на кухонный стол переданный мне мистером Верблюжье Пальто конверт из желтоватой бумаги и налил себе немного бурбона.
Резюме недавних событий было следующим: начальник за мной следит; сестра тайно встречается с менеджером особняка-борделя; напарница мне не доверяет и, возможно, даже презирает. А женщина-прокурор, которую я считаю невероятно привлекательной и о которой, сам того не желая, то и дело думаю, хочет засадить меня в тюрьму.
А в остальном все хорошо.
Взяв бокал с бурбоном и конверт, я пошел на второй этаж. Очень хотелось разобраться в происходящих событиях и понять, что к чему, однако многолетний опыт подсказывал, что сделать это так быстро, как хотелось бы, получается не всегда. Иногда приходится посидеть спокойно и понаблюдать за происходящим, пока кусочки информации не сложатся в голове в единую картинку.
Мое тайное расследование было хорошим примером. Я, вообще-то говоря, начал заниматься им случайно и увяз. Никто меня не обязывал. Это то, что как бы само подкралось, когда я не смотрел по сторонам.
А произошло все следующим образом. Примерно полтора года назад я занимался расследованием совершенного в районе Гриктаун убийства одного парня средиземноморского типа, который получил пулю ночью — уже перед рассветом — на Адамс-стрит перед одним из тамошних многочисленных ресторанов. Ну, вы знаете — рестораны с белоснежной штукатуркой, синим орнаментом, пылающим сыром и официантами, кричащими: «Опа!»
Как бы там ни было, убили обычного прохожего. Не ахти какое дело, правда? Однако расследование показалось мне интересным. У меня имелась пара подозреваемых. Один из них — парень, чьи родители являлись владельцами одного из тех самых ресторанов. Я обратился к архивам и выяснил, что его арестовывали восемь — целых восемь! — раз, но ни разу не выдвинули официальных обвинений. Ни разу! Восемь арестов, но никаких официальных обвинений. Несколько раз он оказывался на свободе даже раньше, чем прокурор успевал проанализировать возможные обвинения, — то есть, другими словами, полицейские отпускали его собственным решением, что показалось мне весьма необычным.