— Самое точное, что может предположить судебно-медицинский эксперт, — в десять часов. Но кто, черт побери, знает наверняка?
Я глубоко вздохнул.
— Получается, его застрелили через четыре часа после того, как он встретился со мной, — отметил я.
Гоулди придвинулся ко мне поближе и заговорил шепотом.
— Ты уверен в том, что пытаешься доказать своим расследованием? — спросил он. — Ты уверен, что Визневски занимается «крышеванием», пользуясь тем, что служит в полицейском управлении Чикаго?
— Еще как уверен. У меня есть список людей, у которых, похоже, есть своего рода неприкосновенность по части уголовного преследования. Эти люди попадали в полицию — и их тут же отпускали. Тут явно имеет место «крышевание», Гоулди. Я уверен. Среди полицейских точно есть такие, которые отпускают задержанных, не имея достаточных оснований.
— Но ты не можешь доказать, что Визневски занимался подобными делишками.
— Пока еще не могу. Но я уже близок к разгадке.
— Ну хорошо, тогда вопрос номер два, — сказал он. — Ты уверен, что человеком, который видел вас двоих вчера вечером на платформе, был именно Визневски?
— Уверен на сто процентов.
Гоулди кивнул и встряхнулся, пытаясь согреться.
— Но и это доказать ты не можешь.
Именно так. Гоулди был прав. Доказательств я не имел.
— Он находился на противоположной платформе, — попытался оправдаться я. — И держался скрытно. В метро должна висеть камера видеонаблюдения, но он наверняка постарался сделать так, чтобы его лицо не попало под ее прицел.
— Да, — согласился Гоулди. — Да, черт побери! Черт, черт, черт! Черт возьми!
Ну чем тебе не резюме состояния дел?
Я попытался собраться с мыслями, но задачка оказалась не из простых.
— Куда Верблюжье Пальто… я хотел сказать, Джо Вашингтон… Куда он направился после встречи со мной в метро? — спросил я.
Гоулди покачал головой:
— Не имею ни малейшего понятия. Мы начинаем в квадратике номер один. Я не знаю, что он делал и куда отправился. Не знаю, с кем он разговаривал. Применительно ко вчерашнему вечеру не могу «привязать» к нему ни одного человека.
Ситуация выглядела не совсем так, и мы оба это знали.
— Применительно ко вчерашнему вечеру ты можешь «привязать» к нему меня, — уточнил я. — И в метро я не пытался держаться скрытно. Скорее наоборот. Я хотел быть заметным. И на той видеозаписи буду очень хорошо виден. На ней будет отчетливо заметно, что я стою рядом с тем самым парнем, которого несколько часов спустя обнаружат мертвым.
Гоулди тяжело вздохнул:
— Очень плохо.
— Скажи мне что-нибудь такое, что для меня самого не так очевидно.