В зонтике моем таятся чары:
если дождь начнется — всякий раз,
лишь возьму с собою зонтик старый,
ливень прекращается тотчас.
Зонт в передней дремлет от безделья,
точно мышь летучая вися,
но ненастье длится уж недели,
и сердечно жаль мне всех и вся —
бледного ребенка, что тоскливо
льнет лицом к стеклу, смотря туда,
где бушуют буйные разливы,
где кипит и пенится вода;
воробья, что, отыскав посуше
место под стрехой, взъерошен, хмур,
слушает, как с густолистой груши
каплет дождик, долгий чересчур;
тех, что всю неделю — на заводах,
а в воскресный день свой — по домам:
в парке даже им заказан отдых, —
только дождь разгуливает там.
Захватив мой зонтик неизменный,
выхожу, и вдруг над головой
облака сменяются мгновенно
беспредельно ясной синевой.
Листья блещут, молоды и ярки,
и еще у входа слышу я
многолюдный шум и хохот в парке
над фонтанчиками для питья.
Пожилые люди на скамейке
весело беседуют с утра;
всюду вижу ведрышки и лейки —