— Сейчас все в порядке, Платон Федорович! — Хотела добавить «не волнуйтесь», но не стала — слишком самонадеянно. — Врач вчера сделал укол, и сегодня уже температуры нет.
Надя села напротив Вихрякова, Платоша пошел в свою комнату за новым конструктором, показать деду. И несколько минут оба молчали.
— Я зачем зашел к тебе? Хочу сказать, что теперь… — Он закусил нижнюю губу, помолчал и продолжил: — После всего горя вы с Капитолиной Ивановной остаетесь за хозяек в этом доме. Ты с нею ладишь, думаю — справитесь. — Он глядел в окно и будто рассуждал сам с собой. — От Виктора многого сейчас не потребуешь, дай бог, чтобы на работе удержался. Сегодня утром так вообще какой-то невменяемый был… Хотя вроде как трезвый. Прошел мимо меня и поздороваться забыл. Потом, правда, возвращался. Извинился.
Надежда заметила, Вихряков избегал называть ее по имени. Не обиделась. Понимала — ему так же непросто, как и ей.
* * *
Что еще остается Надежде желать? Да любая девица в ее возрасте почла бы за счастье такое предложение! Можно торжествовать, ликовать!
А радости не было.
Неожиданно миропонимание ее изменилось. Главную роль в этом сыграло то, что произошло между нею и Виктором. Да, все осталось позади. И Надя надеялась, что со временем это «все» уйдет в небытие. Девушка уже начала приучать себя к этой мысли. Но наряду с ней появилось и еще одно осознание, к которому приучать себя не требовалось. Оно без всяких усилий, похоже, навсегда само поселилось в голове.
Надя уже успела его сформулировать: она на всю жизнь остается одинокой. Слава богу, есть племянник, Платоша. Мужа у нее не будет. Надежда оказалась такой же однолюбкой, как ее Люба-мама. Только мама родила дочь, Надежду. И все-таки прожила с мужем два года. Наде же судьба подарила одну ночь. Ночи хватило, чтобы понять — в этом мире ни один мужчина, кроме Виктора, Надежде не нужен. Да вот незадача — она сама не нужна Виктору.
Вот и все. На этом закончили.
Почему-то вспомнилась печальная участь, постигшая ее беременность. Грех, не оставшийся безнаказанным. Наказанием явилась угрюмая, сгорбившаяся фигура одиночества…
Надежда поежилась и еще раз мысленно поблагодарила Бога за ребенка, оставленного ей Ольгой.
Вихряков, уже уходя, еще раз напомнил, чтобы следили за порядком.
— Я какое-то время, пока идет строительство трапезной, поживу в монастыре. Присмотреть надо своими глазами за всем. Если какие вопросы возникнут — звонить можете в любое время. Водитель только отвезет меня на место и вернется. Так что машина будет в вашем распоряжении. Я после своего увольнения оставил только одного водителя, Лушенкова. Это тот, который хочет «пожениться», как говорил наш Платоша.