— Дура! Удивительно, что я в тебе нашел?! Да еще и врешь по поводу Крейкера! Ведь не Родион убил его, и ты наверняка знаешь, кто это сделал!
Откинув в сторону подушку, Марьяна ехидно оскалилась:
— А хоть бы и знала, что от этого изменилось бы? Ты, дорогой мой, засветился везде. — Она вновь расхохоталась. — Фотокарточки на память получил, храни их как зеницу ока, а то я передумаю и заявлю в полицию, что ты Крейкера ухлопал и мне угрожаешь, убить хочешь, шантажируешь.
От такого бесстыдства у Антона Шпильки глаза полезли на лоб. Он с трудом овладел собой и с угрозой произнес:
— А если я пойду в полицию и расскажу все как есть?
Вскочив с кровати, Марьяна накинула роскошный халат, отделанный драгоценными стразами. Горделиво пройдясь перед любовником взад-вперед, она презрительно усмехнулась.
— Кто тебе поверит? Я хрупкая женщина, — вытянула она вперед тонкие кисти рук, — могла ли я нанести крепкому мужчине смертельный удар ножом? Дурачок, лучше не ссорься со мной.
Затравленный, словно заяц, Антон заметался по комнате. Все перемешалось в его голове, ему показалось, что все события той ужасной ночи встали перед ним как наяву. Ему вдруг пришло в голову, что в тот вечер Марьяна что-то добавила в одну из бутылок с вином. Она ходила за спиртным на кухню. После того как он хлебнул из последней бутылки, он словно отключился. Дальше Антон большую часть событий или не помнит, или все происходило как в тумане. Кровь ударила ему в голову, и, бросив угрожающий взгляд на любовницу, он зловеще прошептал:
— Я все понял! Ты подсыпала мне что-то в вино, психотропное средство или наркотик, чтобы я отключился, вышла, убила Крейкера и вернулась в ванную ко мне. Только не понимаю, зачем тебе это было нужно? — Голова Антона раскалывалась от ночной пьянки, все вертелось перед глазами, его мутило. Он сжал виски и простонал: — Хотя нет, теперь мне понятно зачем. Твой муженек перекупил адвоката и хотел вернуть свое имущество, не так ли?! — Он впился в нее беспокойным, тревожным взглядом.
Вульгарно выгнувшись, Марьяна крутнулась перед ним в своем дорогом халате и, обнажив стройную ногу, выставила ее вперед.
— Я предполагала, что ты идиот, но не настолько. Если бы даже так было, — вызывающе протянула она, — что из того? Запомни, что бы ты ни говорил, тебе никто не поверит. Я уже сказала, но ты, наверное, что-то недопонял: у меня нет мотива убивать Крейкера, он для меня выиграл процесс против Родиона, а вот ты в состоянии ревности мог его убить. И даже если ты привлечешь на свою сторону Проглядова, вы с ним ничего не добьетесь, потому что все доказательства, собранные Адольфом по просьбе моего муженька, находятся у меня, никто вам не поверит.