— Ничего, — тихо сказал он. — Ничего, ничего. Всеотец[55], ты слышишь меня? Ничего. Мы не отступим. Я не подведу. Мы ещё повоюем.
Он вытянул руку вбок, нашарил кнопку на переносном пульте и, нажав её, запрокинул голову на пружинящую спинку, слушая рванувшееся из небольшого мощного динамика -
Цвет белый — безумной чести,
Цвет серый — холодной стали.
Мы живы, пока мы вместе,
Мы болью единой стали.
Потеря бьёт кровью в горло,
На миг застывает тело.
Но, головы вскинув гордо,
Мы вспомним, что вновь сумели
Возвратиться домой, снова выиграв бой
Со своей Судьбой и с самим собой.
Завтра снова кровь вырвет нас из снов
И поверх голов пронесётся вновь.
Вперёд! Пока мы дышим,
Пока есть ещё, что терять.
Вперёд! Стучат всё тише
Сердца… Чтоб убивать.
Озёрный край был великолепен. Насколько хватало глаз, тянулись километры и километры озёр и речек, сплетавшихся в синюю сеть; на бесчисленных островах и в излучинах росли рощицы и небольшие леса. Сашка видел пару поселений, но они терялись среди этого великолепия дикой природы.
Как было назвать то, что они вырвались? Чудо? Нет, скорей это было заслугой решительности и быстроты их действий. Несмотря на вывихнутую ногу командира, Лесные Псы двигались очень быстро, а волки помогли выбирать наиболее безопасный путь — хотя леса кишели врагами, которые только что землю носами не рыли в поисках беглецов. Шестьдесят километров Лесные Псы преодолели за сутки, причём в абсолютной бесшумности, ничем себя не выдавая и избегая на этот раз встреч даже с мелкими группками врагов.
Результат был налицо — их потеряли. Теперь оставалось лишь забраться поглубже в это прекрасное место, перевести дух и потом снова приступать к действиям.
Сашка обернулся. Его отряд лежал на зелёной травке, посматривая в небо или просто уже посапывая — в том, чтобы поспать, нуждались все, но кое-кто ждал, что скажет командир. Положив ладонь на холку замершего рядом волка, Сашка снова поднял к глазам бинокль — просто чтобы ещё раз полюбоваться на озёрный край.
— Ну что же, мне тут нравится, — Горька подошёл как всегда неслышно и теперь, подбоченясь, жевал травинку. Выглядел он этаким юным дворянином, озирающим свои новые охотничьи угодья — если только дворяне одеваются в потрёпанную кожу кустарной выделки. — Может, кинем руны, братишка?
— Согласен, — кивнул Сашка, опуская бинокль. Горька потряс мешочком на поясе — и при этом странно улыбнулся…
…А через несколько минут Сашка, покусывая губу, озадаченно разглядывал лежащие на ладони знаки.
"Эар", "стан", "этель". "Могила", "камень", "наследие предков".