Рядом лежал золотой же браслет — в три пальца шириной. На нём сражались друг с другом гравированные странный змей и такой же похожий на волка зверь — глаза волка сверкали двумя рубинами, глаза змея — двумя изумрудами, клыки — выложены какой-то белой эмалью.
Но самым главным был меч.
Меч буквально приковал к себе взгляд Сашки. Такого оружия он не видел нигде и никогда. Длинная — не меньше тридцати сантиметров — рукоять была образована сплётшимися металлическими стержнями и увенчана головой всё того же волкоподобного зверя с разинутой пастью. Гарду образовывали распростёртые крылья птицы, в месте их схождения сверкал чистейший крупный бриллиант, с другой стороны — чёрный опал. Узкий, шириной не больше трёх сантиметров, и короткий, всего вдвое длинней рукояти, клинок был плоским и обоюдоострым. Это могло показаться несоответствием, но не казалось — скорей притягивало. Сашке вдруг ужасно захотелось взять это оружие. Как будто… да, словно оно ковалось для него. Хотя так быть и не могло.
— Это его меч, — сказал Горька. — И перстень, и браслет — его.
— Что? — Сашка не без труда очнулся от грёзы-желания. Горька молча показал на картину.
И Сашка увидел! Да, конечно же! Рукоять меча у пояса… блеск перстня в волосах отрубленной головы врага… браслет на протянутой руке…
Сашка прерывисто вздохнул. это было странно — ещё более странно, чем всё, что он видел за сегодняшний странный день. Оружие и украшения были словно бы молчаливыми, но живыми свидетелями того, что неведомый воин жил. Будто протянулась между тем невероятно давним прошлым и настоящим днём тонкая, но явственная нить.
Друзья присели на корточки. Сашка, подняв факел чуть выше, негромко сказал:
— Как думаешь, если я возьму меч — ничего?
— Думаю, что ничего страшного… — ответил Горька. — А я возьму перстень и браслет. Знаешь… я даже думаю, что эти вещи лежат тут не просто так. Они ждут кого-то.
— Ну не нас же… — усмехнулся Сашка.
— Кто может сказать? — возразил Горька серьёзно. Он нагнулся и, подняв перстень и браслет, покачал головой, обращаясь к картине: — Наверное, вы были бы довольны, что эти ваши вещи вновь увидят свет. И будем надеяться, что они принесут нам счастье.
— А меч возьму я, — Сашка наконец решительно взялся за рукоять и поднял оружие. — Я, может, и не имею на него никакого права, но к чему ему лежать тут — а в моей руке он, может быть, снова сгодится в дело!
Длинная дрожь прошла по сводам и полу. Друзьям почудилось, что барельефы воинов в коридоре вдруг обрели объёмность и выступили из стен. Послышался стонущий злой крик… откуда-то снизу, что ли?